Он поднял голову, прерывисто дыша, чувствуя тяжесть в груди. И отодвинулся.
– Простите...
Но она не собиралась это выслушивать. Прижав пальцы к его рту, она сказала:
– Мне не жаль. И никогда я не пожалею об этом, – и она попыталась сказать ему глазами то, что она не была еще готова сказать вслух, но то, что ее сердце и тело уже знали.
И он долго-долго смотрел в ее глаза, и открыл рот, чтобы заговорить, но раздался стук в дверь, и у них оставалось всего несколько мгновений, чтобы собраться прежде, чем служанка зашла, принеся горячий шоколад и пирожные.
Момент был упущен. И потом вошли девочки, готовые полакомиться шоколадом и горячими, свежими пирожными.
***
– Когда Дори была маленькой, у нее был голос, – говоря это, Себастьян наблюдал за лицом Кассандры. Это была констатация факта.
Они все сидели за столом вместе с Хоуп, хотя она и хотела уйти. Он посмотрел на нее, а Дори потянулась к ней и взяла ее за руку.
У него не осталось сомнений. Себастьян почувствовал себя благословенным, так как впервые в жизни то, что он хотел, и то, что нужно было сделать, идеально совпадало.
– Касси?
Она откусывала сладкое, рассыпчатое пирожное, и посмотрела на него с намеком на прежнюю настороженность.
– Она училась говорить?
Касси посмотрела на Дори, которая взглянула и слегка пожала плечами в ответ.
– Да, – ответила Касси.
– Нормально? – об этом следовало спросить.
Касси кивнула.
– Когда она перестала?
Касси снова посмотрела на сестру, и казалось, что снова прочла согласие у нее на лице.
– Два года назад, после того, как мэм умерла.
Себастьян выпрямился, испытывая чувство облегчения.
– Значит, она любила вдову Морган, и расстроилась, когда та умерла, так что ли?
Касси ничего не ответила, а отпила шоколад. Она не избегала его взгляда.
– Вы обе ее любили?
Касси посмотрела на сестру, потом ответила.
– Мэм была нормальной, хорошо к нам относилась. Честно, но мы знали, что мы ей не дочки. Мы пахали на нее, потому что она говорила, что мы ей обязаны.
– А работали вы где?
– В таверне.
– В какой таверне?
– «Бык и хряк», мэм владела ею. Дори и я, мы делали то, что было необходимо: застилали кровати, убирали, драили, помогали на кухне, – все, что угодно.
Она посмотрела на него:
– Последние несколько лет я помогала в баре. Но не Дори. Она оставалась в рабочих помещениях, в кухне наверху.
Все стало ясно. Касси становилась женщиной, поэтому ее поставили работать в баре. Себастьян сглотнул. Он не мог думать об этом. Она не сказала ему всего, но он знал. Надеялся, что когда-нибудь, в свое время она расскажет. Также он надеялся, что выдержит то, что она ему расскажет.