Он уставился на толпу зрителей и попытался взять себя в руки, желая, чтобы его проблема разрешилась по его команде.
Этого оказалось недостаточно. Похоже, стоило ему дать себе разрешение ухаживать за Хоуп Мерридью, как его тело решило, что это самое ухаживание за ней уже давно закончилось, и начался их медовый месяц.
А ведь все должно было выглядеть так, будто Себастьян очень постепенно переключил свое внимание с леди Элинор на мисс Хоуп. Он отчаянно пытался угомонить свое взбунтовавшееся тело, желавшее сгрести ее в охапку, вынести из этой чертовой оперы и увезти в ночь. Однако тело упрямо игнорировало приказы разума.
...На дне
Сей пропасти – иная ждет меня,
Зияя глубочайшей глубиной,
Грозя пожрать.
Джон Мильтон. «Потерянный рай». перевод Аркадия Штейнберга
«Кажется, мистер Рейн мало что понимает в опере», – подумала Хоуп.
Он сидел рядом с ней так, словно кол проглотил, чувствуя себя явно не в своей тарелке.
Ей пришло на ум, что человек, большую часть своей жизни проведший на фабриках, немногое знал об опере. Сама Хоуп и ее сестры никогда не видели музыкальных представлений, пока не приехали в Лондон, но с ее сестрой-близняшкой, Фейт, любой, даже не имеющий музыкального слуха, вскоре узнал бы о данном предмете практически все. Возможно, мистеру Рейну просто некому было объяснить, что же собственно происходит.
Она наклонилась к нему и, уважая желание леди Элинор соблюдать тишину, прошептала ему на ухо:
– Кто-нибудь рассказал вам сюжет?
Он подскочил.
– Сюжет? Ах, оперы. Нет.
– Ну, тогда... – она наклонилась к нему поближе, положив руку на его плечо для равновесия и начала нашептывать на ухо содержание либретто.
...
– На итальянском! – воскликнул он.
– Тихо! – прошипели в унисон леди Элинор и Фейт.
Он замолчал, изумленно и с негодованием посмотрев на Хоуп.
– Итальянский! – пробормотал он. – Не удивительно, что я не смог разобрать ни слова!
Она хихикнула в ответ на его высказывание.
– Разве никто не предупредил вас?
Он покачал головой. А потом внезапно для них обоих их лица оказались в дюйме одно от другого. Он впился в нее взглядом. Зачарованная, она обернулась и посмотрела на него.
Она не знала, как долго они так сидели, глядя друг другу в глаза и ловя дыхание друг друга, пока восхитительная музыка парила вокруг них, но ей казалось, что было сказано что-то очень важное, хотя при этом никто из них не произнес ни слова.
Занавес опустился под бурные аплодисменты, и они оба поднялись.
– Это все? – спросил мистер Рейн.
– Бастиан, ты же отлично знаешь, что сейчас антракт. Антракт – наилучшая часть оперы, – объяснил мистер Бемертон. – Это время, когда – если нам позволено