А ведь было время, когда он не побоялся в одиночку на утлой лодчонке переправиться по вешнему паводку через Дунай. Но тогда его ждала на берегу Ноэми, теперь же ему предстояла всего лишь встреча с Тимеей.
Впрочем, похоже, что он и сейчас спешит. Едва только на Дунае успевает стать лед, он первым переходит реку пешком.
Да, он спешит и к Тимее. Спешит, чтобы развестись с нею.
Дело решенное - они должны развестись, и точка. Ноэми нельзя оставаться одной на безлюдном острове. Одна должна быть по справедливости вознаграждена за свою любовь и преданность; проклятия достоин человек, покинувший ее на произвол судьбы, после того как завладел ее душою и телом.
Ну, и Тимея... пусть будет счастлива наконец.
И все же эта мысль причиняла Михаю боль: Тимея будет счастлива не с ним.
Если бы можно было ее возненавидеть если бы удалось поставить ей в вину какой-нибудь серьезный проступок с презрением оттолкнуть ее и забыть!
Повозку свою Михай вынужден было оставить на другом берегу Дуная, в Уй-Сёне, поскольку упряжки пока еще на лед не пускали; домой он прибыл пешком.
Ему показалось, что при его появлении в лице Тимеи мелькнул испуг. Протянутая ему рука вроде бы дрожала, и голос, когда она ответила на его приветствие, тоже дрогнул. И вопреки обыкновению, она не подставила ему для поцелуя свое белое лицо.
Тимар поспешил к себе в комнату переодеться с дороги.
Неужели ее испуг не без причины?
Тимар успел подметить и еще один признак: демонический блеск в газах Атали, призрачный огонек злорадного торжества.
Быть может, Атали что-то знает?
К обеду они вновь сошлись все трое. .Молча сидели за столом, украдкой бросая друг на друга испытующие взгляды.
В конце обеда Тимея, обращаясь к .Михаю, обронила:
- На этот раз вы были в отъезде так долго....
Тимар подумал про себя: "А скоро уеду насовсем", - но промолчал.
Прежде чем начинать бракоразводный процесс, Тимар решил посоветоваться с адвокатом. Никакой убедительной причины он выставить не мог.
Оставалась лишь "неодолимая антипатия". Но уж тут - уж правда или нет - обе стороны должны свидетельствовать одинаково.
Только согласится ли на это Тимея? Все зависит от нее.
Тимар весь день терзался раздумьями. Он наказал слугам ото всех держать в тайне его возвращение, сегодня ему ни с кем не хотелось встречаться.
И все же под вечер кто-то дерзнул нарушить его одиночество.
Он с досадой ухватился за ручку двери, чтобы захлопнуть ее перед носом у непрошеного посетителя - кто бы он ни был, и удивленно отшатнулся: перед ним стояла Атали.
В глаза ее мерцал все тот же злорадный блеск, губы кривились в торжествующей. Язвительной усмешке.