— То есть его посещение Праховой?.. — догадалась Кибрит.
— Увенчалось успехом, — докончил Томин. — Беру машину с радиотелефоном и — на запрещенной скорости в Домодедово. Пожелай успеха в охоте.
Зиночка прижала ладонь к горлу — видно, там колотилось сердце.
— Шурик, я на тебя надеюсь, как…
— …на отличного инспектора угрозыска! — приобнял ее за плечи Томин и попутно вынул у Знаменского из кармана телеграмму.
«Верно. Хотя текст, скорее, прощальный, но начальство не мешает пугнуть. Зиночку надо охранять как зеницу ока».
Она опустилась на диван. Ни разу на памяти Знаменского не укололась пружиной.
— Я побуду с тобой, ладно?.. А почему Шурик в Домодедово?
— Чистодела нашли там… невдалеке. А из Домодедова рейсы практически во все золотоносные районы.
Пал Палыч позвонил дежурному БХСС, попросил опечатать комнату Чистодела, какую-нибудь засаду оставить, а Токарева немедленно привезти к нему, Знаменскому. И немедленно же послать сотрудников на квартиру Миркина и под благовидным предлогом дожидаться там дальнейших указаний, не спуская глаз с Праховой.
Версию они с Томиным составили по оперативным данным. А надо было получить доказательства, достаточные для прокурорской санкции на обыск.
— Сережка сегодня чуть не удрал гулять.
— А пороть ты его не пробовала? — в сердцах спросил Пал Палыч. — Пусть изволит поболеть! Дай ему жароповышающего, слабительного, придумай чего, но чтоб из дому ни ногой!
* * *
Хорошо, Миша Токарев уже не застал Кибрит у Знаменского, а то пришлось бы вдвое горше.
Едучи к следователю, не ждал он нападок: все-таки логово Чистодела разыскал, а что того накануне убили — он, Миша, не виноват.
И вдруг выяснилось, что виноват. На сколько уж процентов — не вычислишь, но виноват. Потому что не было шантажисту особой нужды физически уничтожать барабанщика; не представлял он опасности, даже если выпадал из цепи перекупщиков. Одно могло решить его судьбу: шантажист узнал, что милиции известны приметы Чистодела, что их обоих ищут. И тут он не пожалел усилий, чтобы обрубить концы.
А откуда узнал, что их ищут? Конечно, от Праховой. А та — от Миши, проявившего позорную слабину и лопоухость.
Иной кто на месте Пал Палыча разнес бы Токарева на все корки, да еще, пожалуй, накапал бы начальству. Знаменский же только продемонстрировал «бефстроганов» и спросил:
— Ну почему ты, скажи на милость, не объяснил тогда же, что лопухнулся?!
— Какое-то затмение, Пал Палыч… — Токарев осип от увиденного. — Но не среагировала Прахова на словесные портреты, это точно. А до того я у нее сидел-сидел… Она мне совершенно задурила голову. Не старуха, а конец света! Часа два бился попусту…