Она неожиданно вскочила, глядя на меня расширенными зрачками.
– Там кто-то есть, за… Я махнул рукой, и она умолкла.
За дверью послышался какой-то звук, которого не должно было быть. Он отозвался во мне сигналом опасности.
Я указал Еве на угол, заставил ее сесть на пол, и когда она свернулась клубком, на цыпочках подошел к выключателю и повернул его. Потом выхватил свой 45-й и посмотрел под дверь. Там было темно. Вероятно, они выключили в коридоре свет, и кругом царил мрак.
Заметив на столике приемник, я взял его и, найдя легкую музыку, усилил звук до такой степени, что он заглушил все наши передвижения. Если компания в коридоре не узнала меня, то могла принять за любовника и подождать, пока я выйду.
– Ева! – шепнул я.
– Да. Я почти не слышал ее голос.
– Мы полезем на крышу по пожарной лестнице. Ты сможешь?
– Как скажешь. Они хотят…
– Молчи и за мной…
Я вытянул руку, почувствовал робкие пальцы и рывком поднял ее с пола. Музыка внезапно смолкла и мы замерли. Диктор пробормотал что-то непонятное, и вновь заиграла музыка. Мы подошли к окну.
Задвижки были смазаны, и мы бесшумно выбрались на металлическую платформу. Я показал Еве пожарную лестницу. Послушно перебирая руками, она полезла наверх. Я прикрыл окно и стал подниматься следом. Я видел, как работают ее бедра, и понял, что спортсменка в ней еще не погибла. На третьем этаже я ее остановил.
– Дальше поднимайся одна и спрячься за трубу. Постарайся не выходить из тени. Не поднимай головы и не двигайся до тех пор, пока не убедишься, что это я.
– Понятно, – шепнула она и продолжила путь.
Я спустился обратно, влез в комнату, зажег спичку и распахнул дверь. На секунду послышался чей-то шепот, потом кто-то засопел и я вычислил, что их там двое. Они стояли под дверью, стараясь не шуметь, но я понимал, что долго ждать не придется.
Поэтому достал коробок спичек, поджег его и швырнул в них. На мгновение они ослепли, вскинули автоматы, но я уже открыл их убежище. И последнее, что они видели в жизни, был этот внезапный удар света, яркая вспышка, за которой сразу последовала вечная ночь.
Я схватил одного за шиворот, другого за грудь, и они упали с глухим стуком, потом дернулись пару раз и успокоились навсегда.
Я спустился в холл, где горела лишь настольная лампа, и когда заметил приоткрытую дверь в буфетной, то уже знал, что там найду.
Толстый Джон уже никогда не будет радоваться счетам от Мартина Грэди. Он валялся рядом со стойкой и ухмылялся бессмысленной улыбкой. Я подошел на шаг и обнаружил, что его горло располосовано от уха до уха и вся кровь уже вытекла. На улице уже началась возня. Послышался шум подъезжающей машины, чьи-то голоса и выкрики. Пришлось возвращаться на лестницу. Я быстро догнал Еву. Упрямая тварь! Не стала лезть до крыши, а сидела у всех на виду, как обезьяна. Мы спустились вниз. Я взял ее под руку, и мы прошагали так несколько кварталов. Затем я поймал такси и дал адрес Эрни Бентли. В машине мы прослушали по радио объявление о трех убийствах в том районе, откуда мы только что благополучно выбрались.