Я прикоснулся губами к ее щеке, подмигнул и закрыл дверь. Очутившись в лаборатории Эрни, по его озабоченному виду и воспаленным глазам я понял, что он не ложился всю ночь.
– Моя жена полагает, что у меня тут обычная инженерная должность и больше ничего, а мне иногда хочется завыть. Они меня переигрывают, черт возьми! – он ткнул пальцем и подтолкнул в мою сторону по полированному столу два фото. – Это Спаад. Обнаружили в подвалах немецкой разведки. Увеличено и отретушировано. Прибавь двадцать лет, разрушения времени и увидишь, на что он сейчас похож. Два фото… На одном больше ретуши, на втором – меньше. Выбирай…
– Я уже выбрал.
Я взял фото, где было больше ретуши, отчего подбородок казался тяжелее. Это лицо я уже дважды видел. Один раз на заднем сиденье такси, другой раз лежа у дома. У него в руке прыгал пистолет, там, в саду…
– А что с конвертом?
– Отравлен. Формула Монго. Его эксперименты почти никому не известны. Яд убивает в течение тридцати секунд. Теперь ты видишь, какой у тебя враг?
– Тебе известна его история? Я кивнул.
– Он получает только самые ответственные задания и готов сдохнуть ради выполнения приказа. В этом вы с ним похожи, как родные братья. Он имеет доступ почти ко всему в работе разведок.
– Ты проверил ООНА-3?
– Конечно. Если мы поймаем их на связи, то можем выйти на агентуру. Все они высочайшей квалификации, отлично обосновавшиеся в Штатах. Их чрезвычайно трудно обнаружить. Если у нас что получится, то их разведка окажется в заднице!
– Мартел был главой этой операции.
– Подумаешь, – возразил Эрни, – там никому не говорят всего до конца. Они все держат в тайне, а Мартел знает не больше, чем рядовой агент. Действуют они из маленьких убежищ, независимо друг от друга, под непосредственным руководством их Центра. Черт, зачем говорить то, что ты сам великолепно знаешь?
– Он мог знать проекты, но не все, что в них хранилось. Если бы мы это знали, то могли бы прекращать любую их операцию, прежде чем они ее начнут. Но каждое лыко в строку, поэтому ему придется поговорить с Мартином Грэди.
– Он будет молчать.
– Могу помочь развязать ему язык.
– Кровавые детали меня не волнуют, я ж не садист, я только учусь.
Эрни прикрыл ладонью свои усталые глаза.
– Что-нибудь еще нужно?
– Нет.
– У тебя моя ручка с баллоном, – напомнил он. Я похлопал себя по карману и заметил:
– Никогда не расстаюсь.
– Смотри за колпачком. Он может отвинтиться, и тогда ты взлетишь в небеса.
Мои пальцы автоматически потянулись к колпачку и, убедившись, что не стал ходячей бомбой, я вытянулся в кресле, протянув ноги. Потом я позвонил Вилли Гиббонсу.