Велев шоферу остановиться у базара, я слез, попрощался с ним. И направился в „Чайную". Она была еще тиха, чиста и пустынна. Только один человек успел прийти сюда раньше меня. Он сидел неподалеку от входа — за угловым столиком. И при моем появлении привстал и поманил меня к себе.
Это был старший лейтенант милиции Хижняк.
В одной руке Хижняк держал рюмку водки, в другой — зажженную папиросу.
— Вот уж не думал, — сказал я ему, — что работники органов так начинают рабочий день!
— Они начинают по-всякому, — ответил тот, — и так тоже неплохо… Почему бы и нет? В Одессе шутят: „Тот, кто пьет с утра, чувствует себя, как король". Понимаете? Все вокруг суетятся, спешат делать карьеру, и только ему одному спешить некуда. Он уже всего достиг. Он уже — на вершине блаженства!
Хижняк произнес это с усмешечкой. Он пробовал шутить. Но вообще-то выглядел он неважно и казался еще более усталым, чем обычно. Лицо его осунулось, под глазами обозначились темные круги.
— И вы уже достигли блаженства?
— Пока еще нет, — ответил он, — попробуем достичь вместе… Присаживайтесь, наливайте.
И я охотно присел, и налил, и выпил. А потом, похрустывая свежим лучком (знаменитым местным „золотым"), я спросил:
— Что же с вами все-таки случилось? Видик у вас, должен признаться, такой, будто вы пьянствуете, по меньшей мере, вторые сутки.
— Вторые сутки не сплю, — сказал он. — Замотался вконец… Вот сейчас вернулся с операции и почувствовал: надо выпить. Иначе — помру.
— Так в чем же дело, если не секрет?..
— В чем дело? — он посмотрел на меня в упор. — Ну, что ж, вам я могу сказать. Но это уже — не для печати. Дело в том, что мы потеряли ценнейшего нашего агента. Ценнейшего! Такого провала давно уже не было… Помните, мы как-то говорили про одного здешнего жигана?
— Очевидно, вы имеет в виду этого вашего „блатного Азефа?" — проговорил я с перехваченным дыханием, чувствуя короткие, гулкие толчки заспешившего сердца. — Но что значит — потеряли?.. Он бежал? Исчез?
— Нет, найден убитым.
— Когда?
— Позавчера. Здесь, на окраине, на пустыре, есть овраг. И вот там мы его и нашли. Что с ним сделали! — он на мгновение зажмурился. — Экспертиза установила, что они заставили его есть собственное свое мясо…
Он умолк. Возникла тяжкая тишина. Я попробовал представить себе эту сцену… И не смог — почувствовал дурноту.
— Это не люди, — хрипло сказал Хижняк, — это звери. Даже хуже! Здешние места вообще считаются самыми трудными. И я это знал, когда меня направляли сюда. Но такого я все же предвидеть не мог. Я как бы попал в дикий, темный, какой-то пещерный мир…