Тут опять надо сослаться на гномьи нравы. И не только на тему толщины или тонкости их шуток. Как я уже говорил, что если есть у них какое правило или традиция, то из башки это не выбьешь ничем. Даже если в уши по двухсотграммовой шашке затолкаешь и рванёшь. Как с той же сезонной торговлей — не положено им до сроку на торг ездить, и хоть зарежься — не поедут. А почему? Потому, что так предками записано. А на хрена они так написали? А демон их знает — может, прикола ради, до того дела нет никому.
В общем, примерно такая же ситуация с гномьими девицами. Гномы, народ простой до офигения, как угол дома, иногда поражают этой самой простотой до глубины души. Вы уже по галантности речи заметили, как я думаю. И нравы у них не сложные. То есть я к чему — если девка вдруг с кем и перепихнётся в уголке, никто её не осудит, а даже порадуются за неё. У гном, кстати, такой анатомической особенности, как «девственная плева», не имеется. Вообще. Отсюда и отсутствие культа девственности: всё равно не проверишь. Одна беда — не с кем ей так веселиться. Потому что предки бородатые на какой-то скрижали записали: «Да не возьмёт муж нашего народа деву нашего народа, пока не минет ей тридцать лет и три года, а мужу — сорок и четыре». И всё, звездец.
Нет, конечно, гномы живут дольше нас, для них и триста лет нормальный возраст, но всё же… Те же мужики гномьи могут хоть молотом наковальню бить, чтобы, значит, энергия выходила, а девкам что остаётся? Их тут не слишком эксплуатируют, берегут, пока им тридцать лет и три года не стукнет. Но и сами не претендуют на них, пока не стукнут те самые «сорок и четыре». При этом гномские мужики всё же свои дела решают в «служебных командировках». В том же Великореченске в дни торга молодых гномов из борделей не выгонишь без дубины. А почему? Потому, что сказано в завете предков: «Деву нашего народа». А «не нашего» вполне даже можно, даже надо, наверное. А девки дома ждут. «Тридцати и трёх» и «сорока и четырёх». И ни один гном, ни под каким видом, как бы ни хотелось ему и как бы ни хотелось ей, завета предков не нарушит. Такой вот дурак.
Но есть в завете ещё одна лазейка: «муж нашего народа». Именно. И если, скажем, муж будет народу «не ихнего», а, скажем, моего, то вроде и опять не грех. И любая гнома перед заветами чиста. На это Олли и намекает. И уже который раз.
— Олли, я обещаю обдумать ваше предложение, — сказал я. — А ты обдумай моё: пять за бочонок. Десять бочонков.
— Три, — явно без обдумывания сказал Олли, потому что я его сразу поправил:
— Четыре. Торг закончен.