— Скажите, а как вы вообще попали на работу к Родману?
— Я не люблю вспоминать эту историю, — покачал он головой.
— Смит, послушайте… — Я посмотрел ему в глаза. — Вы пришли работать из агентства по борьбе с наркотиками в агентство по их распространению. Как так получилось?
Смит хмыкнул, посмотрел вдаль, на море:
— Вы знаете, мы с Брауном проработали вместе очень долго, были напарниками. Работали в разных странах — в Перу, Боливии, Колумбии, Мексике. В общем, весьма успешно. На высокие должности не забрались, работали на земле, но нас считали агентами толковыми и знающими своё дело. А потом к нам приехал молодой, подающий надежды, в галстуке и костюме от братьев Брукс, из Вашингтона, из центрального аппарата. И он проводил собственную операцию, нужную лишь для того, чтобы он получил повышение. К операции привлекли частных подрядчиков из «Динкорпа», которые там занимаются уничтожением плантаций, чего мы категорически не хотели. Операция пошла плохо, потому что была придумана дилетантом и не могла закончиться хорошо. Контракторы стали изображать из себя ковбоев, и всё пошло вкривь и вкось. Вместо ареста наркобарона погибли гражданские, включая двоих детей. Началось расследование. Мальчик в дорогом костюме уехал в Вашингтон, а на нас обрушилась Ниагара дерьма. Во всём обвинили нас — тот, кто всё задумал, вышел сухим из воды.
— Это знакомо, — кивнул я. — Попробую угадать — дальше вас нашёл Родман? Угадал?
— Родман с тем мальчиком из Вашингтона вместе учились в школе, а потом вместе были в одном университетском братстве. И Родман вроде как спас наши задницы, увезя в этот мир и приставив к работе. Так нас «прикрыл» вашингтонский умник. Насколько нам известно, теперь мы там числимся в бегах и обвиняемся во всём — разве что не в растлении малолетних.
— То есть у вас имеется причина быть благодарным Родману? — немного поиздевался я.
— Шутите? — глянул он на меня исподлобья. — У нас не было выбора.
— Понятно, — кивнул я. — Смит, я не готов сейчас продолжать разговор на эту тему, но я хотел бы, чтобы вы дождались меня в Нью-Галвестоне. Большего пока не скажу. Договорились?
— Вы мне тоже не оставили выбора, — пожал он плечами. — Не драться же мне со всей вашей бандой!
— Верно, это не поможет, — согласился я с ним. — Да и зачем нам драться? Хотите пообщаться с пленными?
— Давайте попробуем. С кого начнём?
— Предлагаю с девицы. Просто выспросим у неё предварительно, кто есть кто, а затем перейдём к остальным.
Большой залив, судно «Нинья»
22 год, 2 число 9 месяца, понедельник, 19:00
Допросы пленных продлились несколько часов. Девицей занялась Бонита, которую та после подзатыльников боялась как огня. К нашему немалому удивлению, девица оказалась украинкой и, к ещё большему удивлению, — дочкой Толстого. И оба они, папа с доченькой, были жителями славного города Новой Одессы, причём до недавнего прошлого папа возглавлял охрану морского порта, но потом место потерял в силу передела собственности и организовал транспортную компанию. И эта компания вела дела с Длинным и его бандой в болотах. Сейчас же доченька сопровождала папу в деловой поездке в качестве переводчицы, потому что к языкам у папы способностей не было. На вопрос, как же Толстый, которого на самом деле звали Петро Васильевич Володько, общался с Длинным, которого на самом деле звали Клеанте Диджуни и который был уроженцем Сардинии, без помощи Алёны Петровны Володько, Алёна Петровна ответила, что господа Володько и Диджуни знакомы ещё с совместного бизнеса в Одессе, «за ленточкой», и синьор Диджуни неплохо владеет русским.