— Будем знакомы! По всем видимостям, наш расейский? Вот уж истинно гора с горой не сходится… инженер Сметанин, по-здешнему Смит… Диди! Да пусти же его, ты ему руку вывернешь! — отнёсся он к дочери, совсем позабывшей, что она до сих пор сжимает своей рукой руку визави.
Покраснев чуть не до слёз, Дина отдёрнула руку, которую только что поцеловал пассажир, и, не зная, куда девать глаза от смущения, растерянно выронила:
— Ради Бога, извините!.. Папочка! Но ведь это же он… понимаешь, он… Я никогда не поверила бы!
— Да кто он? Скажи толком? — перебил старик, с возрастающим изумлением глядевший на странного пассажира.
— Ах, да он же… Как ты не понимаешь! Ну, помнишь, я уже тебе говорила ещё в Батавии! Тот, кто спас меня, мисс Джонсон, всех… ну, словом, тот, кто остался на пароходе, на телеграфе… Но каким образом вы спаслись?
— А, вот в чём дело! — понял наконец инженер. Он с самым серьёзным видом поднялся с дивана и, подойдя к пассажиру, склонил перед ним свою седую голову.
— Низкий поклон вам! — сказал он глубоко и искренно тронутым голосом. — Низкий поклон и от отца, и от русского, и… от товарища! Мне дочурка сказала, что вы механик.
— Да, пожалуй, — растерянно улыбнулся Беляев, страшно смущённый как благодарственной демонстрацией старика, так в особенности встречей с девушкой, которая произвела на него неизгладимое впечатление на пароходе: воспоминание о ней он напрасно старался гнать от себя все время после того, как катастрофа с «Фан-дер-Ховеном» разлучила их так же случайно и быстро, как столкнула. — Пожалуй, я и механик, то есть электромеханик. Я покинул Петербург как раз перед выпускными экзаменами… Так сложились обстоятельства.
— Ох уж эти обстоятельства!.. Сам, батюшка, имел удовольствие их испытать, и значительно в более серьёзной дозе, чем пришлось это, по-видимому, вам… Ну да что там… Русскими были, русскими и останемся. Вот, ей-Богу, удача! Земляк, да ещё инженер, свой брат. И это между Аллагабадом и Мирзапуром! Чудны дела твои, Господи!.. Да вы куда сейчас направляетесь?
— Я? В Бенарес!..
— А? — обернулся Сметанин к дочери. — Можешь себе представить!.. Ну-с, почти полупочтенный, пожалуйте сюда вашу квитанцию.
— Какую квитанцию? — изумился Беляев.
— Да багаж-то у вас с собой есть? Ну так вот, её самую!.. Давайте её. Что ж вы думаете, я земляку, коллеге, да ещё малому, который мою родную дочь спас от смерти, позволю в гостинице остановиться! Да я, батюшка, вас за такие политические слова!.. Ай у нас в Бенаресе своего дома не хватит! — закончил Сметанин чисто российским купеческим возгласом.