— К Морской школе! На пустырь! Немедленно! И нас рассудят Айден и Ирасса!
Все как на Земле, подумал Одинцов, все в славных воинских традициях: сначала пьянка, а за ней ссора и мордобой. Потом, надо думать, девицы… Ну, если разделаться с этим забиякой, то от девиц можно ускользнуть. Ему же хотелось вернуться в свой замок, к Лидор, Ильтару и бар Занкору.
Пошатываясь, бар Гайт направился к выходу вместе со своей компанией. Шагая следом за ним, Одинцов склонился к уху Абрада бар Хантра и тихо прошептал:
— Что этот остолоп ко мне привязался? Я его в самом деле сильно обидел?
— Не больше, чем Ас, Ахар и Аттакар, — с тонкой улыбкой ответил Абрад. — Эта Мэлини бар Ти, которую он считает своей нареченной, переспала с половиной гвардейцев.
— С тобой тоже?
— Я отношусь к другой половине. К тем, кто еще стоит в очереди.
Они вышли во двор, где приятели бар Гайта сажали его на лошадь. Получалось это плохо — ноги всадника никак не попадали в стремена. Подбежал Чос, ведя за уздцы жеребца и свою кобылу, приблизились другие слуги, но бар Гайт, устроившись наконец в седле, замахал руками:
— Н-не по правилам! Я в-вас вызвал… в-всех вызвал… Н-ни один из вас не годится в с-судьи и свидетели!
— Мы не отпустим Арраха одного, — твердо сказал Ахар. — С тобой шесть человек! Это тоже не по правилам.
Одинцов поднялся в седло. Золотистый жеребец заплясал под ним, звонко цокая копытами по каменной дорожке.
— Я возьму с собой Чоса — он хоть не благородного звания, но парень надежный и востроглазый. И ты, бар Гайт, возьми кого-нибудь из своих. А остальные… За остальными вы, ребята, последите. — Он повернулся к гвардейцам. — Чтобы никто из них со двора ни ногой!
Его неприятель, призвав проклятье на голову Одинцова, дал шпоры лошади и выскочил на площадь. Народа там значительно поубавилось — час был поздний, и только у святилища Ирассы еще толпились попрошайки и дюжина-другая знатных господ, расходившиеся после вечерней молитвы. Баст и быстрый маленький Кром ярко сияли в небесах, пробираясь к зениту в густом хаосе созвездий. Лавки и ссудные конторы были уже закрыты, но со стороны увеселительных балаганов еще доносились шум, ругань и громкие выкрики.
Бар Гайт с сопровождавшим его секундантом двинулись вдоль стены Оконто на север, к морскому берегу. Одинцов ехал следом, прислушиваясь, как за спиной скрипит и звякает — Чос вытаскивал дротики из ременных петель у седла. «Предусмотрительный парень этот Чос!» — мелькнула мысль. Не видом своим, но нравом он напоминал Одинцову сержанта Крамаренко, хитроватого украинца, бабника и сквернослова, но бойца умелого и надежного. Погиб Крамаренко в Анголе, прикрывая отступление взвода кубинцев.