Велев ему заткнуться, Одинцов снова уставился в пергамент. Конечно, бар Занкор, его почтенный восприемник, мог бы это прочитать, но обращаться к нему с признанием, что позабыл письмо, очень не хотелось. Многое пришлось свалить на Рата и его кулак; пожалуй, еще один груз им не выдержать. Это с одной стороны, а с другой, что-то ведь осталось в его памяти от Рахи, беспутного сына старого Асруда! Он, Георгий Одинцов, свободно владел двумя языками, хайритским и айденским, и, может быть, какими-то другими; он смутно вспоминал огромный замок у дороги, прямой как стрела, девичье лицо в золоте волос, гавань, забитую плотами, и серые башни дворца на высоком холме. Сознание Рахи исчезло, растворилось в небытие, но малая частица памяти была еще жива, и если воззвать к ней, сосредоточиться…
Знаки на гладком пергаменте вдруг ожили, заговорив с ним в полный голос. Еще не веря собственным глазам, Одинцов прочитал:
«Рахи, сын мой!
Если ты держишь в руках это письмо, значит, свершились два дела, радостное и печальное: Лефури соединила вас с Лидор, а я ушел на Юг, в чертоги Айдена. Не мсти за мою смерть; в случившемся больше людского невежества и глупости, чем злого умысла и неприязни. Все, чем я владею, отныне ваше. Грамоты ты найдешь в моем кабинете, а ключ, как всегда, лежит на столике в моей опочивальне. Но запомни: ключ не так важен, как фатр. Фатр должен быть с тобой во всякий день и час. Поручаю тебя и Лидор милости богов.
Твой отец Асруд».
Спрятав письмо, Одинцов несколько минут сидел, уставившись в свои колени и тщательно допрашивая память. Но она, одарив его знанием букв и письменного языка, очевидно, решила, что стоит теперь помолчать. В записке старого Асруда были намеки на нечто такое, о чем он беседовал с сыном, что было понятно Арраху Эльсу бар Ригону, но не пришельцу с Земли. Грамоты, ключ и этот фатр… фатр, более важный, чем ключ… фатр, который должен быть всегда при нем… Тот маленький приборчик? «Зажигалка»?
Повернувшись к Чосу, Одинцов спросил:
— Ты знаешь, что такое фатр? Ты слышал когда-нибудь такое слово?
Ратник пожал плечами.
— Не слышал, но Айден сейчас меня вразумит. — Он приложился к бочонку, забулькал пивом, потом сказал: — Не на ксамитском ли это? Или на кинтанском? Говорят, что в Катраме, самой дальней из кинтанских стран, водится зверь по имени фатар, способный высосать из человека три кувшина крови. Особенно охоч он до девиц, еще не познавших мужчины, потому как…
Одинцов расхохотался, и Чос обиженно умолк.
* * *
Военный вождь вернулся, когда солнце перевалило за полдень. С ним пришел юноша-хайрит, тащивший мешки и прочее снаряжение двух бывших ратников десятой алы пятой орды. Одинцов, вспомнив про таинственный фатр — может быть, «зажигалку», спрятанную в лямке мешка, — облегченно вздохнул.