– Один человек обесчестил и опозорил меня.
Рамон побледнел.
– Сударыня, вы говорите про мужчину? – взволнованно спросил он.
Улита кивнула:
– Да. Он опозорил меня. И некому было за меня заступиться. Но если ты…
– Скажите лишь слово, и я отправлю его прямиком в ад! – заверил ее толмач. – Но сперва, милая сударыня, позвольте мне убить эту старую ведьму.
Улита усмехнулась, бросила на ведьму злорадный взгляд и отчеканила:
– Делай, как считаешь нужным.
Рамон быстро поднялся на ноги и повернулся к ведьме.
– Хотелось бы мне волком стать и горло сгрызть колдунье… – продекламировал он, вновь доставая из-за пояса свои страшные кинжалы. – Мерзавку насмерть задушить…
– Остановись, чужеземец! – рявкнула старуха. – Заклинаю тебя болотным духом!
Толмач усмехнулся.
– Я не здешний, ведьма. Я не боюсь болотного духа, и твои заклинания на меня не действуют. Вот если бы ты призвала на помощь Азазеля или Велиара, я бы испугался.
– Я призову их!
Рамон, медленно приближаясь к ведьме, качнул головой.
– Ты не сможешь. Наша нечисть здесь не обитает. А ваша, как я уже сказал, мне вовсе не страшна.
Ведьма вновь схватила кочергу и хотела ударить ею Рамона, но промахнулась, потеряла равновесие и рухнула на пол. Падая, она ударилась головой об кованый угол сундука, и из разбитой головы брызнула черная кровь.
Когда Рамон и Улита подошли к старухе, та лежала на полу с неестественно вывернутой головой. Лоб и лицо ее были перепачканы кровью.
– Она мертва? – дрожащим голосом спросила Улита.
– Мертвее мертвого, – ответил, хмуря брови, Рамон. – Свернула себе шею.
– Какая страшная смерть.
– Любая смерть страшна, сударыня. Не видал я ни одной смерти, которая казалась бы прекрасной. Скорее уйдем отсюда.
– Сейчас, – сказала она. – Вот только…
Улита шагнула к столу, вынула из черной коробки свою золотую монету и сунула ее в карман полушубка. Улыбнулась чужеземцу и сказала:
– Теперь уведи меня отсюда, толмач!
Рамон взял девку за руку и повел ее к выходу.
Как только дверь за ними захлопнулась, в избушке стали происходить странные и страшные вещи. Лежащая на полу, в луже темной крови, ведьма вдруг зашевелилась. Пара мгновений – и вот она уже не лежит, а сидит на полу.
Голова ведьмы была неестественно вывернута. Старуха обхватила виски морщинистыми руками, похожими на куриные лапы, затем резко дернула голову вбок и с отвратительным хрустом поставила ее на место.
– Леший… – выругалась ведьма, поморщившись. – Уж в который раз это делаю, а все не привыкну. Черныш! – резко позвала она. – Поди сюда, бездельник!
Стопка тряпья в углу избы превратилась в черного пса. Пес поднялся с пола и с готовностью подошел к ведьме.