Вот о гордости и речь. Итак, с одной стороны Вудсток – грандиозное событие американской истории и культуры: с этим согласны все. С другой стороны – и в этом заключалась странность 20–летнего юбилея, – сами вудстокцы не спешили праздновать и торжествовать. Социологи и журналисты с удивлением отмечали пассивность участников Вудстока, которые от него не отказываются, но говорят о нем сдержанно, даже с некоторым смущением.
В этом смысле характерен случай с «ребенком Вудстока». Его не могут найти, хотя известно, что во время фестиваля одна женщина родила. Имя ее неизвестно. Поиски ни к чему не привели. «Дитя Вудстока» не объявляется, хотя его и его мать ждет известность и успех.
Это понятно: представим, что эта женщина живет где–то в маленьком городке, допустим, учительница, уважаемая семьей, коллегами и соседями. И вдруг выясняется, что она в последней стадии беременности неслась на мотоцикле на рок–концерт и рожала в чистом поле.
Фестиваль проходил под девизом «Три дня мира и музыки». Но главным, ключевым словом было другое – свобода. Не зря, когда Ричи Хейвенс исполнил на бис пять вещей и не знал, что же петь еще, – он начал импровизировать, варьируя на все лады одно–единственное слово «Freedom».
Какая свобода? Тогда этого вопроса просто не поняли бы. Какая? Любая! Любви, протеста, слова, поведения… Вот этой любой свободы, похоже, и стесняются сейчас постаревшие вудстокцы.
Свобода любви. В газетах появились издевательские карикатуры: бородатый хиппи в 69–м с плакатом «Любовь», он же в 89–м с плакатом «СПИД». Тогда они голыми огромной толпой купались в пруду фермера Филиппини, а фильм «Вудсток» запечатлел обнаженных юношу и девушку, занимающихся любовью средь бела дня в муравах (та же люцерна, вероятно) – без тени стеснения, на виду у всех любопытных. Но вот убийственный эпилог к этому смело–лирическому эпизоду. Юноша, повзрослевший, подал в суд на авторов фильма, которые зафиксировали его в половом акте с женщиной и тем нанесли непоправимый вред бизнесу: он модный парикмахер, а поскольку известно, что лучшие парикмахеры – гомосексуалисты, к нему перестали ходить. Не может же он каждому потенциальному клиенту объяснять, что давно покончил с проклятым гетеросексуальным прошлым.
Свобода протеста. В юбилейные дни по телевидению выступали деятели Вудстока, и стало ясно, что практически все они оставили свои радикальные убеждения. Даже неистовая общественница Джоан Баэз занимается нейтральными вопросами, вроде охраны кашалотов. А одна из телесобеседниц и соратниц Ричи Хейвенса, автора гимна о свободе, потупившись, призналась, что в 80–м и 84–м голосовала за Рейгана. За того самого Рональда Рейгана, во времена Вудстока губернатора Калифорнии, над которым не уставали измываться шестидесятники. Ричи Хейвенс только кивнул с пониманием. Зато, должно быть, перевернулся в гробу Джимми Хендрикс, который тогда, в августе 69–го, выдал свое легендарное исполнение государственного гимна США в великолепно–кощунственном переложении для болезненных, искаженных аккордов гитары, – Хендрикс остался бы в истории рока, даже если б не сочинил больше ничего.