— Эй, Степка! Для тебя тут положено… Гляди, один не унесешь, зови помощников!
Степан рылся в сарае, конюшне, кладовой. Лазал на потолок, спускался в погреб. Велел открыть укладки. Федор Огрехов пырял вилами в сено и солому, Матрена бродила по разросшейся картофельной ботве. Гранкин, вооружившись ломом, то здесь, то там обстукивал и ковырял землю.
К усадьбе подходили любопытные. Приведя из ночного лошадей, в толпу замешались Николка и Франц. Притащился, опираясь на палку, Тимофей. Среди женщин сновала нарядная Марфа, жадная до новостей. Не сводила со Степана плутоватых глаз Аринка… Всем было интересно: найдут или нет?
— Охальничают, — жалобился Волчок, повышая голос — Я, может, сам на прокормленье занимал… Бог видит правду!
Оправившись от первого испуга, он становился наглее. Издевался то над одним, то над другим комбедчиком. Дошел, наконец, до Гранкина. Рассказал, как бывший пастух, вернувшись калекой с фронта, придумал себе новое занятие: стал чинить ведра, чугуны, сковородки. Баба принесла к нему таган, у которого отломилась ножка. Гранкин взялся прибивать ножку. Прибил, а две другие отскочили.
Волчок, довольный своим рассказом, заливался тоненьким смешком.
— Спокойно! — шептал Травкину Степан, сдерживая ярость. — Не горячись! Клин выбивают клином!..
Он свернул за прошлогоднюю скирду соломы, возвышавшуюся в конце усадьбы темным, плотным курганом. Дальше, через переулок, обсаженный ракитами, начинался огород Федора Огрехова. И там, на меже, среди зеленой конопли, стояла Настя. Она тотчас пошла навстречу.
— Дело есть, Степан, — сказала Настя. — Утром хотела поговорить, когда ты шел ракитником… Да разве за тобой угонишься?
Степан догадался, что Настя видела его с Аринкой… Он нахмурился и промолчал…
— Что бы ни случилось, а жить надо, — продолжала Настя. — Так ведь, Степан? Вчера я собиралась рассказать все по порядку… про замужество…
Она говорила ровно, не торопясь, кусая острыми зубами сорванную травинку. Яркий румянец — свидетель душевного волнения — заливал ее щеки.
Степан отвел глаза в сторону.
— Есть другие заботы, Настя. К тому же и дело-то поправимое. Для каждого жениха про запас невеста в люльке качается.
Настя вскинула на небо большие серые глаза, готовая возразить… Но перекусила травинку и вздохнула.
— Говори, Настя, если звала… Некогда мне, — сказал Степан. — Видишь? Кулаки хлеб попрятали!
— Искать надо, — просто отозвалась Настя.
— Ищем…
— Плохо ищете.
Настя прошла мимо Степана. Остановилась у прошлогодней скирды, той самой, которую утром очищал граблями Волчок. Нагнулась и с силой вырвала большую охапку соломы.