— Ефимка, поди, натаскал, когда помощником каптенармуса служил. Они, эти Бритяки, на руку скорые…
«Ветчину теперь сожрут», — подумал Бритяк о свиных окороках, висевших под князьком.
И так как в голову лезла мысль о ветчине, главное отодвинулось куда-то, и события окончательно утратили смысл…
— Эка страсть, братцы… Котел! — кричали на гумне мужики, вытащив котел с аннулированными царскими кредитками.
— У самого Адамова небось во время контрибуции не взяли столько деньжищ!
— Куда там! В котле-то, поди, каши свари — и то на десятерых хватит!
Раздался дружный смех.
Бритяк медленно, шатаясь, вышел на крыльцо. Первый, кого он увидел, был дряхлый странник, худой и оборванный, сидевший на ступеньке. Белая борода его, давно отвыкшая от гребешка, свалялась в жесткий ком. Две холщевые сумы перетягивали крест-накрест тощую спину веревочными лямками.
Странник оглянулся, привлеченный шорохом хозяйских сапог, и Афанасий Емельяныч сразу узнал этот насмешливый взгляд больших карих глаз, крупные горделивые черты лица… Рукавицын явно забавлялся растерянностью Бритяка. Давно уже не захаживал бывший краснорядец в Жердевку, и потому неожиданное посещение его показалось Бритяку жутким предзнаменованием…
— Не гони, бога ради, — сказал Рукавицын низким, дрожащим басом, опираясь на железную лопату служившую ему посохом, — сам уйду… Вижу, народ собрался. Смекнул я: не покойничек ли? Ан — ошибся…
Афанасий Емельяныч почувствовал, как холодает у него позвоночник… Да, сумасшедший глумился над ним и торжествовал. Это было видно по просветлевшему взору, словно Рукавицын мысленно перенесся назад, к счастливым купеческим временам, и собирался высказать Афоньке Бритяку старые обиды… Но вдруг могильщик подступил ближе и закричал гневно, искривив черный пустой рот:
— Не гони! Я покойничками промышляю… Сгинь, сатана! Гори во славу божию!
И, подняв ржавый диск лопаты, махнул им в сторону людей, опустошавших закрома.
Все помутилось в сознании Бритяка, вытаращенные глаза налились кровью. Не помня себя, он прыгнул с крыльца и вырвал у сумасшедшего лопату. К амбарам бежал молча, не дыша… Но следом уже мчались багровые от злобы Ванька и Глебка, размахивая цепами. Из переулка выскочил с оглоблей в руках Волчок:
— Бей комбедчиков! Круши!
В этот момент Бритяк увидал Степана, который нес к подводе тяжелый мешок, и рубанул его лопатой по кудрявой голове…