- Не шути. Николай имеет право. Ему поручено. И, если Зоя Львовна манкирует и неосторожна...
- Ладно! А когда ты Юлию видал?
- Днем.
- Сегодня? Понимаю. От нее ты. И не при чем Николай.
- Вот, ей Богу, Николай говорил.
- Ну, а чего Юлия от меня хочет?
Взглядом долгим и сердитым поглядел на Виктора. Сказал раздельно:
- Юлия Львовна от тебя хочет, чтоб ты был честным человеком. И она даже, если это необходимо, готова с тобой увидеться.
- Через неделю Глеб приедет. У Глеба все увидимся. Так честным человеком? Так мало и так много? Парламентеров и приказов не люблю. Но можешь передать, что буду честен даже с вашей рыбьей точки зрения. Ибо есть обстоятельство. Даже два.
- Виктор, друг. Я тебе верю. Но скажи. Вот ты с ней на «ты»...
- Отойди от меня, развратник! Ты забываешь, что я и с тобой на «ты».
Степа громко сплюнул и, вскочив со стула, подошел к окну. А Виктор сказал вошедшей по звонку горничной:
- Вот такую же бутылочку, пожалуйста. Против ворот, знаете?
Ушла. Повернулся от окна Степа. Решил о том не говорить.
- Вот что, Виктор. Неприятность у нас большая. Про Варевича не слыхал?
- Это что он провокатор? И слушать не хочу.
- Уверен в нем? Я так рад.
- Я уверен в том лишь, что Варевич глупый щенок. Следовательно, как мне, так и всем остальным должно быть безразлично, провокатор он, или не провокатор.
- Как ты странно судишь...
- Это у вас там некоторые странно судят и рядят. Ни один дурачок, ни сотня их дела не погубят. А если погубят, значит организация плоха.
- Но во-первых Варевич не дурачок, а во-вторых, опыт показал, что и дурачки опасны.
- Наше время таково, что всякий, кому не лень, может при некотором остроумии составить списочек по адрес календарю имен из ста и представить его куда не надо. И в крайнем случае полсотни окажутся причастны, пусть минимально. Остроумие, говорю, лишь необходимо. Но ведь и от этой полсотни остроумие требуется. Что же сказать об организации! Не Варевич, так кто-нибудь другой, а за Николаем, к примеру, следят и хотят накрыть. И Карпа, и Васильева. А над ними ведь что висит! Но Николай психолог. Он вот, скажем, меня недолюбливает, расходимся мы в мелочах, ну, может, и в крупном в чем. А ведь ночует у меня без страху. И тех двух, когда можно посылать. Отдыхаем, говорит, здесь. И действительно, положение это их нелегальное как нервы выматывает. Николай от меня во многом таится. Еще бы - правая рука. Глеб приедет, о Глебе мне пустячки разные. И не выпытываю. Срок придет и надо мне будет, Глеб сам мне скажет. Николай чувствует и спит спокойно. А к Варевичу не пойдет. И почему-то вот и ты не скажешь Варевичу, где Николай ночует. А про Варевича с неделю всего слухи эти. Ни про это место не скажешь, ни про те две квартиры. И раньше, уверен, не говорил.