Доктор Боткин молчал. Он смотрел на сидящих перед ним людей, и, казалось, что он не мог побороть известного недоверия к ним. Казалось, что он почуял западню. Маклаванский должен был это почувствовать, т.к. продолжал убедительно: - «Поймите нас, пожалуйста, правильно. Будущее Романовых выглядит несколько мрачно».
Казалось, что доктор начинал медленно понимать. Его взор переходил с одного на другого. Медленно, почти запинаясь, решился он на ответ: - «Мне кажется я вас правильно понял, господа. Но видите ли, я дал Царю мое честное слово оставаться при нем до тех пор, пока он жив. Для человека моего положения невозможно не сдержать такого слова. Я также не могу оставить Наследника одного. Как могу я это совместить со своей совестью. Вы все же должны это понять…»
Маклаванский бросил короткий взгляд на своих товарищей. После этого он обратился еще раз к доктору: - «Конечно, мы это понимаем, доктор, но видите ли, сын неизлечим, это Вы знаете лучше, чем мы. Для чего Вы жертвуете собой для …ну скажем мы, для потерянного дела … для чего, доктор?»
«Потерянное дело?» - сказал Боткин медленно. Его глаза заблестели. - «Ну, если Россия гибнет, могу и я погибнуть. Но ни в коем случае я не оставлю Царя!»
«Россия не погибнет!» - сказал Мебиус резко. - «Мы позаботимся об этом. Большой народ не гибнет…»
«Хотите вы меня разъединить силой с Царем?» - спросил Боткин с холодным выражением лица. - «Этому я все же не поверю, господа!»
Мебиус посмотрел пристально на доктора…
Доктор Боткин сидел несколько минут молча. Его взор был устремлен в пол. Комиссары уже считали, что он передумает. Но вдруг облик доктора изменилс Он приподнялся и сказал: «Меня радует, что еще есть люди, которые озабочены моей личной судьбой. Я вас благодарю за то, что вы мне идете навстречу… Но помогите этой несчастной СЕМЬЕ! Вы сделаете хорошее дело. Там в том доме цветут великие души РОССИИ, которые облиты грязью политиков. Я благодарю вас, господа, но я остаюсь с ЦАРЕМ!» - сказал Боткин и встал. Его рост превышал всех…»
Далее И.Л. Мейер пишет, что заседание революционного трибунала состоялось 14-го июля, где Голощекин делал доклад о своей поездке в Москву. Потом взял слово Мебиус. Он предложил «ликвидацию Романовых» доверить Чека и сказал:
«Я предлагаю поручить это дело товарищу Юровскому, как руководителю Чека. Экзекуционная команда будет назначена революционным штабом. Способ ликвидации должен определить товарищ Юровский…»
И.Л. Мейер продолжает, что Юровский был горд возложенным на него таким ответственным поручением. И на вопрос Голощекина, - где будут закопаны тела Романовых? - он ответил: