Едва только серебристый «Рено Логан» свернул на боковую дорогу, как я выбежала из кустов и угодила прямо ему под колеса. Завизжали тормоза. Я упала на мокрый асфальт, «сбитая» машиной, и запричитала:
– Ой, ой, ой… Как больно!..
Зосимов выскочил из своего «Логана» и склонился надо мной:
– Ты откуда взялась, черт тебя побери?! Скачешь, как коза на лугу!
Я стонала, растирая ушибленную ногу, все еще продолжая сидеть посреди дороги.
– Ну что у тебя тут?
Леонид Максимович пощупал мое колено.
– Ай! Больно!
– Что, совсем тронуть нельзя?
– Нельзя! Больно, говорю!
– Я только посмотрю…
– Ты врач, что ли?
– Вообще-то, да. Вот что, хватит тут сидеть, давай, заползай в мою машину, я тебе помогу…
Я продолжала растирать ушибленную ногу. Зосимов присел рядом со мной на корточки. А ботиночки-то у него из кардавана! Не хило!
– И что? — спросила я, кое-как поднимаясь с помощью Леонида Максимовича.
– Доедем… это рядом, я тебя осмотрю.
– Вот повезло — меня сбил врач! Сам сбил, сам же и вылечит, — ворчала я, усаживаясь на переднее сиденье. — Только я, это… испачкаю вам тут…
– Ничего, на мойке все отчистят.
Я захлопнула дверцу, Зосимов тронулся с места, подъехал к воротам морга, пультом управления открыл их и зарулил во двор. Он поставил машину в сторонке и посмотрел на меня:
– Вылезти сможешь?
– Так это же морг?! — мои глаза буквально полезли на лоб. Я вжалась в сиденье.
– Ну морг, и что? Я здесь работаю, между прочим. Давай, я помогу тебе выйти.
Не без помощи Леонида Максимовича я кое-как выбралась из машины и, хромая, доковыляла до двери. Мой спутник открыл ее своим ключом, и мы вошли в полутемный коридор, в котором я вчера уже побывала.
– Страшно здесь… — пробормотала я.
– А отчего страшно-то?
– Как же — тут ведь покойники…
– А что их бояться? Лежат и лежат себе. Они же никого не трогают!
– Да?
Мы доковыляли до двери кабинета с табличкой «Патологоанатом». Зосимов открыл дверь, я кое-как запрыгнула в комнату и со стоном рухнула на ближайший стул.
– Штанину подними, — приказал он и вновь присел на корточки. Я подняла штанину спортивных брюк и оголила коленку. На ней было небольшая ссадина.
– Ой, делов-то! А как стонала!
– Да больно же! И потом, я под машину еще ни разу не попадала!
– Надо же когда-то начинать!
Зосимов осмотрел мою ногу, взял какую-то бутылку с желтой жидкостью, намочил ею ватку и приложил ее к моему колену.
– Перелома нет, только ушиб, — заключил он, — пару дней похромаешь, а потом опять бегать сможешь. Ты спортсменка?
– Да, я к соревнованиям готовлюсь. Перелома точно нет?
– Сказал же — нет, ты что, не веришь? Сейчас я лед приложу, боль быстро пройдет, и отека не будет.