Тогда он бросился бежать и поспел как раз в то время, когда Наталья Глебовна, устав уже держаться на воде, вся обессиленная, стала медленно погружаться в воду.
С другой стороны поспевали люди, возвращавшиеся из дальнего угла сада, где они починяли беседку. Между ними была и карлица Матришка, жившая в доме Стрешневых — озлобленное, Богом обиженное существо, недавно наказанное Натальей Глебовной, по настоянию мужа, за воровство.
Никита Тихоныч, добежав до берега, мельком взглянул на бледное и улыбающееся лицо Марьи Даниловны и вдруг сразу все понял.
— Ты, негодница? — проговорил он ей и, быстро скинув камзол, приготовился броситься в воду.
Но в этом не было уже надобности.
Двое людей вошли в озеро, подплыли к тому месту, где погибала Наталья Глебовна, и дружными усилиями вытащили ее из воды и положили на берег.
— Спасли‑таки окаянную, — услыхала около себя голос карлицы Марья Даниловна.
Как ни была она расстроена всем происшедшим, она с чувством радости услыхала эти шипящие злобой слова. Еще один враг Стрешневой! Значит, нежданный друг и союзник Марьи Даниловны.
— Да, спасли, — беззвучно проговорила она и вдруг, нагнувшись низко к Матришке, прибавила: — Повидайся со мной ночью… ужо, когда все успокоится. Переговорить надо.
— Слушаю, королевна… беспременно прибуду.
Наталью Глебовну уложили на скамью. Она была без чувств от испуга, усталости и борьбы. Ее взяли на руки и понесли в дом.
Стрешнев гневно взглянул на Марью Даниловну.
— Так‑то ты, змея, платишь за хлеб за соль нашу? — сказал он ей.
Она ничего не ответила, только передернула плечами и, в свою очередь, зорко посмотрела ему в глаза.
И она тотчас же поняла, что в Стрешневе в эти несколько минут произошла большая перемена. В его лихорадочно возбужденном взоре не было и намека на то страстное чувство, которое владело им в этот вечер. Напротив, что‑то чуждое, внезапно зародившееся, горело в них теперь. Она поняла, что это было презрение к ней, ненависть к женщине, которую он любил до сих пор, ненависть, такая же внезапная, как и та любовь, которая мгновенно завладела им при первой встрече с ней в таверне «Голубая лисица».
— Ступай к себе, — твердо сказал он Марье Даниловне, — и жди меня ужо. Ступайте и вы! — обратился он к людям и, когда они скрылись за деревьями, он сказал карлице: — А ты, Матришка, иди с нею и не спускай с нее глаз. Ты отвечаешь мне за нее.
— Слушаю, князь.
На лице карлицы промелькнула чуть заметная, почти неуловимая улыбка.
Затем он поспешил домой.
Наталью Глебовну уже раздели и уложили в кровать. Сенные девушки хлопотали около нее, но в их хлопотах не было уже надобности, потому что Наталья Глебовна очень скоро пришла в себя и даже чувствовала себя довольно сносно, так что, когда вошел в ее комнату Стрешнев, то она встретила его ласковой и благодарной улыбкой.