При подходе к веси путники уже шли по еле заметной тропинке, которая вилась вдоль берега той же лесной речушки с крутыми берегами, соединенными меж собой поваленными друг на друга деревьями. Впереди уже появился просвет, обычно предшествующий водной глади. Внезапно кусты впереди справа зашевелились, и из-за них томной ленивой походкой выступила фигура небольшого росточка, глухо позвякивающая железом.
- О! Какие нежданные гости пожаловали, сам Антип со своей воинственной дочуркой. Никак полон привели! - голос оказался неожиданно густой по сравнению с гибкой, почти юношеской фигурой. - Признавайся, Перун тебя одарил божественной силой, дева-воительница, - шагнул он к шедшей первой Раде, расставив кисти рук и преграждая путь сгрудившейся колонне, - и ты взяла на меч этого великана, а остальные просто испугались твоего грозного вида и сами попросились быть твоими холопами. Где же твой меч, славная?
- То гости мои, Свара, - выступил вперед Антип, - животом своим обязан я им.
- А тя никто не спрашивал, смерд, - отстранив Антипа, воин, в кольчужке с короткими рукавами, ступил уже в сторону Николая. Степаныч был действительно здоров даже по сравнению со своими современниками. Высокий, под сто девяносто сантиметров, с круглым лицом, заросшим щетиной, могучими плечами и здоровенными кулаками, испещренными шрамами и ожогами, он производил впечатление того самого отпугнутого выстрелами медведя. Недаром Михалыч оставил его тогда присматривать за детьми, все спокойнее. Как рассказывал сам Николай, он и подался в кузнецы, чувствуя, что есть силы справиться с молотом и железом. Сейчас же он растерянно моргал глазами, осознавая, что с приближением этого смуглолицего, остроносого воина, поигрывающего рукой на оголовье меча, все размышления его соратников о переносе в прошлое, от которых он до этого хотел отгородиться, сбываются. При этом он особо не понимал, что говорит этот человек, к говору которого они еще не привыкли. Если Антип и Рада еще как-то старались подыскивать нужные слова, когда видели, что спутники их не понимают, то воин говорил как привык, по незнанию не делая поправку, что его могут не понять. Да и вел он себя как хозяин, подойдя и начав ощупывать его руки, хорошо еще, что в зубы не заглянул. Николай брезгливо стряхнул его руку и отодвинулся на шаг.
- Аже добрый работник будет. Гривну дам… Нет, сорока кун хватит, так, воительница? Вместо бронзового серебряный венчик носить будешь, а как поневу оденешь - за себя возьму. А откажешься отдавать, то сам охолоплю такого медведя, - продолжал он, наматывая круги вокруг стоящего столбом Николая.