Я поклонился.
* * *
Госпоже Тории так никто и не сказал, в какой переделке побывала её дочь; утром Алана нашла в себе силы явиться в комнату матери с приветствием и удержать при этом слёзы. Госпоже Тории ни в коем случае нельзя было видеть слёз — от этого она впадала в глубокую тоску, переставала есть и больше не улыбалась; каждый, входивший в комнату к Тории, обязан был хранить спокойствие.
Алана смутно помнила времена, когда мать её, лёгкая, как белка, играла с ней в догонялки на лужайке перед загородным домом. Алана помнила, как руки Тории одним прикосновением снимали боль от ушиба; Алана помнила, как вослед молодой, немыслимо красивой женщине оборачивались прохожие. Алана помнила больше, нежели знал об этом её отец, но сегодня она сдержала слёзы, отыскала в себе спокойствие, надела на лицо, будто маску:
— Доброе утро, мама…
Тория Солль улыбнулась и кивнула. Алана вышла за дверь и несколько секунд стояла, прижавшись лбом к косяку.
— Говорят птенцу — не лети из гнезда, на воле кошки ходят, — бормотала нянька, обращаясь как бы сама к себе. — Ан нет, ш-шу… Полетели…
На полпути в гостиную Алане встретился Ретанаар Рекотарс.
Был ли брат её, Луар, так уж похож на этого человека, как она себе нафантазировала? Она ведь прекрасно помнит, что Луар был светловолосый и светлоглазый, а глаза Ретано черны до такой степени, что зрачок почти не виден. И в этой сплошной черноте остро посверкивают белые насмешливые звёздочки…
Алана перевела дыхание.
Она помнит, что Луар был до невозможности высок. Но ведь самой ей тогда было пять лет, она была пигалицей рядом со взрослым братом… А теперь она выросла, но Ретано всё равно кажется ей огромным, как дворцовый шпиль.
Она придумала их сходство?
Может быть, потому, что она помнит тепло и спокойствие, исходившие от старшего брата, и собственное щенячье доверие, и как удобно было обнимать его за шею… Может быть, у неё с Ретано происходит нечто подобное? Она ведь ревела у него на груди, но не испытывает ни стыда, ни смущения, а ведь она никогда не решилась бы так вот плакать в объятиях, например, отца…
— Доброе утро, принцесса. — Рекотарс был серьёзен, но белые звёздочки в глазах горели ярче обычного.
Как заворожённая, она шагнула вперёд и протянула ему руку:
— Доброе утро…
— Господин Рекотарс собирается нечто нам сообщить, — суховато сказали за спиной. Алана вздрогнула.
— Вы ведь хотели, господин Рекотарс, чтобы и Алана присутствовала тоже? — Танталь вежливо улыбалась, но Алана, знавшая её не один год, ясно увидела скрытую за улыбкой насмешку. И напряглась, потому что в умении высмеивать с Танталь не сравнится никто в этом мире, но если она вздумает шутить с Ретано — Алана без предупреждения вцепится ей в волосы. Человек, спасший её, дравшийся за неё, человек с острыми звёздочками в глазах не заслужил ни единого косого взгляда!!