Дон Жуан (Байрон) - страница 82

На первую страницу
За самое плохое поведенье.
Красавицу заставить ожидать
Да это даже хуже преступленья;
Здесь несколько мгновений, может быть,
Способны репутацию сгубить.
124
Жуан был смел и мог бы быть смелее,
Но старая любовь проснулась в нем.
Напрасно благородная Гюльбея
С ним говорила властно, как с рабом,
Невежливо он обошелся с нею,
А все — таки, признаться, поделом!
Красавица краснела и бледнела
И на него внимательно глядела.
125
Она Жуана за руку взяла
С улыбкой благосклонной и усталой,
Но искра гнева взор ее зажгла:
Любви его лицо не выражало.
Она вздохнула, встала, отошла
И наконец — последнее, пожалуй,
Чем можно гордой женщине рискнуть,
Жуану просто бросилась на грудь.
126
Опасный миг! Но гордость, боль и горе
Как сталь его хранили: он вздохнул
И с царственной надменностью во взоре
Божественные руки разомкнул.
В ее глаза, лазурные как море,
Он холодно и пристально взглянул.
«Красавица! — воскликнул он. — В неволе
Не брачутся орлы, — а я тем боле!
127
Спросила ты — умею ль я любить?
Умею, но, прости меня, — другую!
Мне стыдно платье женское носить!
Под крышею твоей едва дышу я!
Любовь — удел свободных! Подчинить
Султанской власти чувство не могу я!
Сгибаются колени, взоры льстят,
И руки служат, — но сердца молчат».
128
Для европейца это очень ясно,
Она ж привыкла искренне считать,
Что прихоти владыки все подвластно,
Что даже эта прихоть — благодать!
Рабы невозмутимы и безгласны,
Не могут и не смеют возражать
Вот бытия простое пониманье
В наивном императорском сознанье.
129
К тому ж (как я успел упомянуть)
Она была красива несомненно,
Ей стоило на смертного взглянуть
И он терял свободу совершенно.
Итак, двойное право посягнуть
На полное господство над вселенной
Давали ей и красота и сан;
И вдруг — не покорился Дон-Жуан!
130
Скажите вы, которые хранили
В невинности свои младые лета,
Как вас напрасно вдовушки ловили
И как вас ненавидели за это.
Припомните досаду их усилий,
Стесненную кольчугой этикета,
Тогда поймете вы всего верней
Ужасный гнев красавицы моей.
131
Трагедию мы знаем не одну.
Поэты их изображали щедро.
Припомните Пентефрия жену,
И леди Буби, и царицу Федру:
Похожи на морскую глубину
Их гневных душ бушующие недра
И это вам поможет, может быть,
Моей Гюльбеи лик вообразить!
132
Прекрасный гнев тигрицы разъяренной
И львицы, у которой взяли львят,
Сравню ли с гневом женщины влюбленной,
Когда ее утешить не хотят!
И это гнев, по-моему, законный:
Не все ль равно — что потерять ребят,
Что потерять желанное мгновенье,
Когда возможно их возникновенье.
133
Любовь к потомству всех страстей сильней,
Извечный сей инстинкт непобедим,
Тигрица, утка, заяц, воробей
Следующая страница