Так они сидели долгие минуты — Сэмми, со склоненной набок головой и сложенными на коленях руками, и Карлтон, опиравшийся на серебряный набалдашник трости.
Очередной порыв ветра окутал их дымкой мельчайших водяных брызг.
— Ладно… — произнес Сэмми. — Ты долго собираешься еще пробыть в городе?
Карлтон не слышал его. В нем еще звучало чистейшее превосходное сопрано, это «Ombra Leggera» из мейерберовской «Диноры».
— Я говорю, теперь, когда ты приехал в город, ты собираешься побыть здесь какое-то время? — чуть раздраженно повторил свой вопрос Сэмми.
— Да, несколько дней, — кивнул Карлтон. — Потом мне надо лететь обратно в Лондон, а оттуда в Вену.
— Насколько я понимаю, ты все продолжаешь заниматься этой чертовой биографией, — проворчал Сэмми. — Ты — и Лили Шнайдер! Ты уже занимаешься этим — сколько лет? Два с половиной? Три?
Карлтон посмотрел на него с загадочной улыбкой.
— Если точно, скоро будет пять.
— Пять лет! — вздохнул Сэмми, печально покачав головой. — В нашем возрасте это может оказаться тем сроком, который отпущен нам на этой земле.
Карлтон пожал плечами.
— Лили заслуживает того, чтобы была создана ее точная биография. Все, что о ней пока написано, либо слишком очищено, либо абсолютно скандально.
— А ты, конечно, раскопал что-то новое? Способное потрясти воображение? — Сэмми постарался, чтобы его голос не выдал ею заинтересованности в работе друга и чтобы вопрос прозвучал чуть цинично. Он слишком хорошо знал, как тщательно Карлтон охранял все свои открытия. Задавать ему прямые вопросы не имело никакого смысла. Окольным путем еще можно было чего-то добиться.
— Думаю, у меня есть основания сказать, что я кое-чего достиг, — кивнув, уклончиво ответил Карлтон.
— Это хорошо, — Сэмми тоже кивнул, — это хорошо.
— Хотелось бы думать. — Карлтон уставился на пять возвышающихся стеклянных арок здания оперы, которое всегда вызывало у него раздражение своими подсвечниками в стиле «спутник» и фресками Шагала. Этот холодный модернизм пробуждал в нем тоску по золоченой роскоши европейских опер.
— А когда твое расследование будет закончено, — продолжал Сэмми в том же духе, — мы узнаем, что Лили обожала швейцарский шоколад, или не оплачивала вовремя счета портных, или отдавала свое тело в обмен на бриллианты, или еще что-нибудь в этом роде?
— Да, пожалуй, что-то вроде того, — сказал Карлтон так значительно, что можно было подумать, эти мелочи тяжелым грузом давят на его сознание.
— Кроме того, судя по тому, как это было раньше, ты перед выходом книги созовешь пресс-конференцию и выдашь какую-нибудь умопомрачительную информацию, которая заставит публику приподняться на цыпочки? — В ожидании ответа Сэмми украдкой бросил взгляд на друга.