Она потянулась к выключателю, и в плотно зашторенной комнате воцарился интимный полумрак. В этом полумраке Лана уверенно нашла губы Алексея и потянулась к молнии на его джинсах.
«Вот так сбываются самые смелые мечты», — подумал тот, развязывая пояс оливкового пеньюара.
Такое тело он видел до сих пор только в фильмах и на кассетах с порнушкой. Конечно, у него были женщины: симпатичные, хорошенькие, но такой красавицы — никогда. «Девяносто — шестьдесят — девяносто», — блаженно бормотал он, скользя ладонями по молодой упругой груди и с наслаждением осязая тонкую талию и стройные бедра. Лана умело спускалась губами по его груди к низу живота. Чего она не знала, так это комплексов, поэтому ничто не мешало ей делать то, что приносит мужчине самое острое наслаждение. Минуты растянулись в часы. Мир сжался до размеров маленькой комнаты…
Пока он был в ванной, Лана потягивалась на постели, как объевшаяся кошка, поглаживая бедра и живот. Переворачиваясь на спину, довольно замурлыкала. Она старалась, очень старалась. Если уж будет трахаться с Норкой, то пусть поймет, что она, Лана, в постели лучше. И следователь ничего мужик, крепкий.
«Нет, мне никак нельзя без мужика, — рассуждала она. — Может, пусть этот следователь приходит, а там видно будет».
Когда Алексей вернулся из ванной, обмотав вокруг бедер полотенце, она оценивающе осмотрела его тело, бицепсы на руке, подтянутый плоский живот:
— Ну?..
— Красивая ты женщина, Лана, — сказал Алексей, ложась рядом с ней на мятые влажные простыни.
— И это все?
— Ну, хочешь, я тебе поэму сочиню? Только сигареты принеси и выпить что-нибудь.
— Фу, какой ты меркантильный. Больше ничего не принести?
Он вздохнул:
— У нас же с тобой не повесть о первой любви. Чего ты от меня ждешь? Скажи, я внемлю.
— Да ладно, лорд Байрон местного разлива. Ты куришь?
— Только в исключительных случаях, сейчас как раз такой, так что можешь собой гордиться.
Лана накинула пеньюар и вышла на кухню. Спустя несколько минут они лежали, накрывшись легким одеялом, и курили слабые женские Ланины сигареты.
— Мартини налить? — прервала наконец затянувшееся молчание Лана.
— Давай докурим. Еще и напьюсь. Надо же довершить стремительное моральное падение.
— Да ладно. Подумаешь, всего-то доставили друг другу взаимное удовольствие.
— Хочешь сказать, что тебе понравилось со мной…
— А то. Что я, бревно?
— Ладно, за встречу.
Они чокнулись бокалами и мелкими глотками запили привкус сигарет.
— Слушай, я все-таки хочу услышать, зачем весь этот цирк со звонком Серебрякова?
— Просто так.
— Да ладно, а если бы я не клюнул, чем бы ты стала крыть?