— Ты ж клюнул?
— Наверняка есть у тебя в запасе какой-то козырь. Говори уж. Давай сознавайся. — Он сделал зверское лицо и с видом Отелло слегка стиснул ее нежную шею. Они завозились, комкая одеяло и шелк простыней.
— Ладно, ладно, перестань. — Со столика рядом с кроватью грохнулись на пол бокалы.
— Говори, несчастная, был звонок или ты все придумала, чтобы меня сюда затащить? Придумала? Признавайтесь, подзащитная, вы обвиняетесь в совращении чистого невинного существа, то есть меня.
— Ты, невинное… Ладно, скажу. Я не совсем тебя обманула.
— Что значит «не совсем»? — Он сел на постели, отбросив подушку.
— Был звонок. Шура действительно позвонил мне около семи вечера. Сказал, что у него ко мне важный разговор, что он обязательно приедет, но ночевать не останется. Он был очень странным, подобрел, что ли. И слова какие-то говорил непонятные.
— Что именно? Вспомни. — В Леонидове проснулся следователь.
— Что-то вроде: «Это наша последняя встреча, будь готова» — и прочую ерунду.
— Последняя? Выходит, он знал, что готовится покушение?
— Может, и знал. Я не поняла. А если и знал, чего это он был такой веселый? Будешь так радоваться, если знаешь, что завтра тебя с пушкой будут караулить?
— Мне уже говорили, что Серебряков за несколько дней до убийства изменился. И чего это он был такой веселый, не в лотерею же выиграл? — Леонидов вздохнул и стал надевать джинсы.
— Ты еще придешь?
— Ты этого хочешь?
— Ладно, следователь, я не кусаюсь. Доносы не собираюсь строчить. Попросить хочу тебя кое о чем.
— Та-ак. — Леонидов понял, что пришло время заплатить за полученное удовольствие.
— Да не дергайся ты так, не убивала я твоего Серебрякова. Не надо меня выгораживать. Я о другом… Можешь сделать мне одолжение?
— Попробую, если ты действительно ничего такого…
— Да ничего такого. Ты просто к Норке не ходи.
— Откуда ты знаешь, что она мне звонила?!
— Уже звонила? Вот стервозина. Успела подсуетиться.
— Меня на работе не было. Телефончик оставила моим коллегам.
— Ну не зараза?
— Не понял. Рассказывай давай, чего вы там придумали? Рассказывай, все равно узнаю.
— Дай слово, что не обидишься.
— Еще чего, на глупых баб обижаться.
— Да? Значит, без претензий? Ну, в общем, поспорили мы на тебя.
— В смысле?
— Ну, в смысле, кто тебя быстрее в постель уложит.
— Лихо! А на что спорили-то?
— На ужин в ресторане.
— В каком?
— Да какая разница?
— Да, действительно, какая разница. Спасибо за правду.
Леонидов не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, обидно, что он так глупо приписал быстрый успех собственной мужской неотразимости. Алексей машинально потянулся за пуфиком, чтобы запустить его в красивое Ланйно лицо.