…Пятеро эсэсманов отскочили назад, натолкнувшись на бушующую стену огня. И крича что-то на странном для славянского уха языке.
– Огонь! – крикнул дед Кирьян.
Три трехи жахнули по ушам. А упало почему-то двое из пятерых.
Юра обругал сам себя и прицелился вроде бы точнее. Выстрел! И опять эта зараза не упала! Зато двое других, по бокам, вальнулись на землю.
– От сволочуга! – удивился дед шустрости латыша, а Юра сказал короткое русское слово, со зла хряснув винтовкой о березу:
– Сбит!
– Кто?
– Прицел!
И пока Еж и Юра кидались словами, дед выскочил, тремя большими шагами допрыгнул до латыша и ухайдакал его прикладом в грудак.
Неожиданно все закончилось.
Хлопали патроны в подсумках, взрывались гранаты, разбрасывая куски мяса по болоту, да хрипел разбитой грудью эсэсман.
Еж наклонился к нему:
– Эй, Раймонд Паулс, говорить то можешь?
Юра засмеялся, утирая дрожащей рукой пот со лба.
Дед покосился на Андрюшку:
– Ты его чего, знаешь что ли?
– Нее… Это единственный латыш, которого я знаю.
– Еще Валдис Пельш, – поправил его Семененко.
– Ах да, эй, Пельш, ты кто?
Тот только хрипел в ответ.
Юрка пригляделся к погонам:
– Два ромба на погонах, три в петлицах… Гаупт! Ребят, да мы гауптштурмфюрера в плен взяли!
– Ого! – Еж обрадовался так, что аж подпрыгнул. – Ни разу еще офицера СС живого не видел!
– Ты недавно вообще фашистов только в кино видел… Эй, имя какое, враг народа? – дед легонько пнул латыша в бок.
– Чего это только в кино-то? Они у нас регулярно попадаются, скинхедами называют, азербайджанцев лупят, на стенах про величие России пишут.
– Еж, помолчи, потом расскажешь. – Юра нагнулся и стал обшаривать карманы офицера. – Есть зольдбух… Гауптштурмфюрер Герберт Цукурс… Лиепая, год рождения тысяча девятисотый… Место службы… Черт разберет этот немецкий!
Второй… батальон, ага! Ди… Леттише фрай… вилли… виллиген… бригаде… Тьфу ты… Чего это такое?
– Доброволец латышский, и так ясно. Ладно, давай пока свяжем и сходим посмотрим, чего там наши-то делают?
Пламя к тому времени уже спало, только кое-где чадили останки эсэсовцев. Пахло жареным мясом. Еж остался караулить пленного, дед же с Юркой пошли на островок по вонючему перешейку.
По пути Юра ругался сам на себя:
– Ну как же так, винтовку то я не проверил… Мушка сбита была… Вот ведь, а? Ведь знаю же, все почистил, в порядок привел, а вот мушку не проверил.
– Так ты что, не стрелял из нее?
– Нет… Пока тут сидели одни, старались не шуметь, когда вы появились – опять не до шума было.
– Наука… Эй, вы там! Целы? – гаркнул дед.
– Ага! – Ответил кто-то, похоже, Вини.