- Нечего, нечего, они своего пропитания покуда не заслужили,- ворчнула мать ласково и прогнала младших с крыльца: дорабатывать.
На столе суп испускал божественный пар, а рядом стояла миска с картошкой и миска с простоквашей. Ячневый хлебец так и просил: откуси кусочек… Федя вспомнил своего товарища: Илья, поди грызет вяленое мясо, а тут такая вкуснятина на столе. Мать села напротив, смотрела, как ест старший сын.
- Отец говорит, пора, мол, муку с пихтовой корой смешивать, чтобы до нового урожая хватило. Другие, говорит, давно пихту едят. А я не хочу, Феденька. Рука не подымается. Дерево, оно и есть дерево. Как-нибудь до Cпаса дотянем. А к тому времени, бог даст, и свой хлеб на подсеке поспеет. А до того уж как-нибудь, с божьей помощью… Мясо сушеное еще есть. Пеструха молоком не обижает. Да рыбы наловите. Вчера Гордей удочкой целую наберушку хариуса наудил, вона, в плошке на молоке нажарила, тебе оставили, ешь на здоровьичко. Да скоро и картошка поспеет. Что ж мы будем дерево грызть…- Мать подвинула миски поближе к Феде, продолжая рассказывать о своих заботах.
Федя разломил хлебец пополам и одну половину обратно положил в хлебницу, а с другой съел суп и жареного на молоке хариуса.
- Листья у картошки только что вылезли, а вы уж окучиваете?- спросил он у матери недоуменно.
- Сорняки поднялись, Федя, и надо прополоть, пока корень не укрепился. Да и землю бы разрыхлить. А станем ждать, одолеет сорняк, соки повысосет, и не будет картошки хорошей, как у Зильган Петра. У них на поле каждый год сорняки по пояс… Лень одолела, вот и приходится бедолагам с ранней весны на пихтовую кору переходить. Не дай бог и нам такое. Ешь, Федюшко, ешь хлеб, тебе и оставила. И на ужин всем хватит. Ты ведь сейчас и растешь и крепнешь, тебе хорошее кушать надо.
- Спасибо, мама, сыт я. Небось не за лосем либо рысью гонюсь, Пусть потом Агния с Гордеем пожуют ячменного.
- Но, коль наелся, то и славно. Если отдохнуть хочешь - приляг в пологе на той половине. Там прохладнее.
- Не, мам, пойду-ка я Агнии с Гордеем помогу. Вижу, хочется им на речку.
- А и пособи маленьким. Им с тобой веселее тяпать. Однако подымись-ка и к отцу, может, ему чего надо помочь.
Федя поднялся на сеновал. Отец уже новые грабли прилаживал, маленькие. Сказал спокойно, будто ничего и не произошло:
- Это для Агнии. Сей год пора и ей на луга. Со своим инструментом пойдет…
Значит, отошел сердцем, унялся. И рассказ Федора - принял. Раздумывает.
- Батя,- сказал Федор.- Я тебе еще не все рассказал. Про того человека, про Илью.
Отец поднял глаза: