— Видишь, голубчик, дела наши совсем поправляются, — тихо проговорил он, прикасаясь к животу уложенного на койку капитана. — Теперь надо думать и о втором этапе — выбросить это хозяйство, — осторожно поправил он плоскую бутылку с отводной резиновой трубкой. — Так что придется еще некоторое время потерпеть.
Посмотрев в сторону и побарабанив пальцами по крышке тумбочки, врач продолжил:
— На этом, голубчик, мы и расстанемся. Сегодня вас увезут в тыл, в хороший госпиталь.
Врач живо поднялся и, не оглядываясь, направился к двери. Лишь закрывая ее, негромко произнес:
— До вечера.
Лежа на койке и прислушиваясь к шуму в большой палате, Заикин заметил промелькнувшую перед открытой дверью сутулую фигуру. Она показалась ему знакомой. «Стой! Так вот кого тут солдаты звали Федором Ивановичем! Это же Федор Ершов, пулеметчик. Ай-я-я-й! Ведь столько времени рядом!»
Поднявшись с койки и придерживая «бурдюк», Заикин поторопился к солдату.
— Здравствуй, дорогой ты мой Федор Иванович! Сколько времени мы здесь вместе — и друг друга не признали, — проговорил Василий с сожалением.
Солдат поднял голову. Бледное, потерявшее загар щетинистое лицо огорченно вытянулось, но старые сморщенные глаза радостно просветлели.
— Так ты это? Комбат? Я и правда не признал. Совсем слаб стал глазами. После ранения помутнели. Гляжу как сквозь сито. Вот оно, здеся все, — Федор потянулся рукой к затылку. Заикин увидел в верхней части шеи большой свежий рубец. — А уж это как-то сойдет, хотя и жаль, конечно, — Федор пощупал свою по колено ампутированную ногу и, отодвинув вещевой мешок, пригласил: — Садись, садись, комбат. Дай посмотреть на тебя поближе.
Заикин опустился на койку рядом.
— Ну вот, теперь опознал. — Прижимаясь головой к Василию, Федор проговорил, сдерживая навернувшиеся непрошеные слезы: — Он точно, он и есть наш комбаг. А я, вишь, все больше языком теперь. Просят… Молодые… Скучают.
Сдерживая волнение, Заикин вспомнил о встречах с Федором на фронте, о последней из них в темную ночь на Десне.
— Как это вы, Федор Иванович, в вашем возрасте, попали на фронт?
— Да как тебе сказать. Как многие. Когда стало видно, что прет он, ирод, на нашу Москву, то и не стал больше ждать. Побежал в военкомат. Там отказали. Пришлось упросить командира взять в проходивший эшелон. С ними и попал на фронт… — Солдат опустил голову, уперся тяжелыми узловатыми руками в тюфяк. — А только жаль, что не удалось дойти до конца. А тут, вишь, и тебя подцепило, — посмотрел он на пустой рукав. — Стало быть, спишут и тебя.
Заикин почувствовал, как затихшая боль в руке возобновилась.