Утром их вышвырнули. Начальник отделения напутствовал с крыльца:
Это было, как вы понимаете, цветочки. Чтоб запомнили. В следующий раз... а я вас всех знаю как облупленных, так легко не отделаетесь.
Головань шёл, стиснув зубы, хромая на обе ноги. Избитый, униженный, он понимал, что должен бы гореть жаждой мести, но вместо этого его трясло, одежда всё ещё не высохла, ледяной холод вгрызся в кости, заморозил там костный мозг.
А желудок оттягивала глыба льда. Тело помнило, как его били, распростёртого на бетонном полу. Били лежачего, били беззащитного, били дубинками, топтали сапогами.
Сволочи! Сволочи. Сволочи. Неужели в самом деле придётся отказаться от таких ночных развлечений? Эти сосунки, что с ним, уже струсили. Уже вечерами будут усердно сидеть за книжками, учить уроки. Но он настоящая круть!
Но с холодком понимал, что страшно будет даже выйти на улицу. Его бритую голову запомнили. Могут навесить и то, чего не делал. На кого-то, тихого да смирного, не навесят, а ему, крутому и непокорному, присобачат. И загремит на всю катушку.
После высадки штатовского десанта в Приморье как-то не до шпионских игр с княгиней. Я из тех уродов, которые не только женщин любят, но и Россию. Правда, странною любовью... но всё же люблю. А когда ей хреново, как вот сейчас, то даже больше люблю, чем женщин.
Эти мысли вяло толклись в черепе, когда далеко за полночь вылез из машины, отказался от услуг Володи всё проверить, однако он всё равно поднялся со мной на лифте, дождался, пока я пытался попасть ключом в замочную скважину, время всё-таки позднее, опасное.
Хрюка вылетела как пушечное ядро. Я успел заслониться дверью, а Володя мужественно принял её на грудь, подхватил, чем она тут же воспользовалась и взобралась ему на голову.
Домой, велел я строго. Володя, отпустите пёсика...
Пёсика... пролепетал Володя. Пёсик это ко-гда пёсик, а не верблюд с клыками!
Он бережно опустил этого маленького носорога на площадку. Хрюка повиляла ему хвостиком, улыбнулась и понеслась на кухню показывать свою пустую миску.
До завтра, сказал я слабым голосом.
Голова гудит, почти на ощупь включил комп, открыл почтовый ящик. Устал, поздно, решил письма идиотов сразу в мусорную корзину. Все равно читать не буду, даже если появится время. Хотя вот говорю «открыл почтовый ящик», уже давно так говорю, но кто-то поймет это по старинке, что в подъезде открываю ржавым ключиком железный ящик, счастливый, что подростки не бросили в щелочку окурок и не сожгли там всё...
На самом же деле и почтовый ящик открываю щелчком мыши по пиктограмме на экране компа, и конверты вскрываю таким же щелчком, и в мусорную корзинку отправляю такую же, нарисованную. Но две трети всё же бросаю в корзину без щелчка открывания: по одному обратному адресу или по адресанту, которого считаю придурком.