Такую мать, от этого штатского в очках никуда не денешься даже в эфире.
«А не пошёл бы ты… вместе с твоим Кагановичем!» — мысленно послал его Фраерман, по связи же отозвался нейтрально, сугубо по уставу. И начал выруливать на взлёт.
При этом он зарядил пулемёт и пушку, привычно щёлкнул тумблером вооружения — и разом собрал в кулак все силы и волю. Шуточки кончились — впереди ждал бой.
«Ну, с Богом… — Фраерман потянул вперёд рычаг нормального газа, одновременно отклоняя ручку управления от себя. — Тьфу, тьфу, тьфу, к чёрту…»
Повинуясь его воле, машина оторвалась от земли, под рёв мотора набрала положенную скорость[151] и, спрятав шасси, большой серой птицей устремилась в небо.
Кинув взгляд на компас, Фраерман снял предохранители с гашеток, посмотрел, как освещается прицел, поднял глаза и вдруг восхищённо улыбнулся: «А ночь-то! Ночь-то какая…»
Самолет пробил низкие облака и с бодрым рёвом пожирал пространство. Справа висела в бледном ореоле Луна, под крыльями раскинулась белая, как вата, пена, и всё это в волшебном сиянии летней северной прозрачной ночи…
Вот только вместо ангелов с арфами и бородатого деда на облачке Фраерман увидел впереди на белом фоне муху. Она держала тот же курс, что и он. Аккурат в тот же самый, означенный в приказе квадрат…
«Ага. — Ефим закрыл высотный корректор, включил вторую скорость нагнетателя и на форсаже, сколько было в моторе сил, рванулся в погоню. — Так… Сейчас мы будем посмотреть, что это за насекомое…»
Муха превратилась в бабочку, а потом — в невзрачную птаху. Фраерман наддал ещё и изумлённо выругался: ох и ни хрена же себе, птичка Божия! Над смутно розовеющими облаками плыл МЕ-323 — огромный транспортник, способный нести в своем чреве роту солдат.[152] «Странно только, почему такая дура и без прикрытия? Идеальная ведь низкоскоростная мишень…» Впрочем, не такая уж идеальная. Вон сколько понатыкано стволов. Если что, мало не покажется — авиационный пулемет MG-15 в умелых руках к веселью не располагает. И даже в не очень умелых…
«Ладно, сволочь, будет тебе сейчас привет от тёти Хаи…» — усмехнулся Фраерман. И пошёл резко вниз — занырнуть в мёртвую зону, под брюхо супостату. Привычно взял ручку управления на себя, плавно сбросил газ… и неожиданно услышал голос в телефонах — далёкий, будто с того света:
— Девятый, это «Лето»! Девятый, это «Лето». Доложите обстановку.
— «Лето», это девятый. Вошёл в квадрат, вижу цель, — доложил Фраерман.
Услышали ли его?.. Эфир неожиданно заполнили хрипы и свисты, а потом разразилась тишина, дай-то Бог, чтобы не могильная. И одновременно случилось нечто совсем уже удивительное — огромная туша транспортника начала светиться. Самолётище от носа до хвоста окутался призрачным голубоватым сиянием, от вида которого у Ефима, прямо скажем, пробежал по спине холодок. Огни святого Эльма? Или нечто ещё более интересное?..