Сквозь приглушенные рыдания с трудом пробился голос Зануды, прозвучавший с угрюмым предостережением:
– Смотри, чтобы тебе самому мозги не вправили. Слышишь, топот в коридоре?
– Шура, не стучите лысиной по паркету! – с веселой злостью зарычал Вовка и ласково отодвинул мальчишку: – Спрячься под лежанку и не высовывайся! Ща здесь будет небольшое бодалово.
Скинув с себя кожаную курку, он резко обернулся на скрежещущий звук открываемой двери. В освещенном проеме появились силуэты тюремных надзирателей. Первым в камеру вошел, поигрывая короткой дубинкой, мордатый детина с наглым взглядом мутных от похмелья глаз. Следом ввалилось еще трое.
– Порезвимся? – с ухмылкой предложил детина.
– Давай! – охотно согласился Вовка и, поднырнув под удар дубинки, впечатал лоб в подбородок надзирателя.
Мрачное узилище взорвалось криками боли, проклятиями и звучными шлепками ударов. Через некоторое время численный перевес противника привел к закономерному исходу: руки у Вовки были крепко связаны за спиной, а сам он, с туго затянутой на шее веревкой угрюмо взирал на приближавшегося детину. Второй конец веревки, перекинутой через дубовую балку, держали двое надзирателей.
– Порезвимся? – злобно сощурив опухшие глаза, гнусно хмыкнул мордатый детина и сделал шаг вперед.
– Давай! – просипел полузадушенный Вовка, с силой оттолкнувшись от каменного пола.
Сдвоенный удар ногами в челюсть отбросил хрустнувшее шейными позвонками тело к двери тюремной камеры. Резкий рывок веревки окончательно передавил хрипнувшее напоследок горло, и свет в Вовкиных глазах плавно потух. Чубайсы гребанные, мелькнула угасающая мысль.
***
– Что же вы, сударь, сразу не показали свой знак? – по отечески пожурил Вовку сухощавый тип в монашеской рясе. – Люди Тайного Канцлера не в нашей юрисдикции. К вам у нас претензий нет. Можете быть свободны.
Мокрый от вылитой на него воды браток хмуро встретил пылающий холодной злобой взгляд и молча кивнул головой. В допросной, куда его препроводили едва он очнулся после драки, было не жарко, и Вовка зябко поежился. Выдержав небольшую паузу, он коротко потребовал:
– Золото!
– Ах, да, совсем забыл! – с издевкой воскликнул монах и выложил на стол изрядно похудевший мешочек.
Вовка двумя пальца приподнял за края кошель. На потемневшую от времени и сырости деревянную поверхность сиротливо выкатились монеты. Вовка сгреб их в кулак и подбросил в воздух; ловко перехватив, он с силой припечатал монеты к столу.
– Мальчишку я забираю с собой. Это – штраф!
– Как вам будет угодно, – безразлично пожал плечами монах и вытащил из рукава пергаментный свиток. Удивленно вскинутые брови получили злорадное пояснение: – Вызов на дуэль от графа Фензеля.