— Ассистенту или «вечному студенту», по-твоему, нечего делать? Им все готовенькое дадут?
— Да уж это не с детьми работать в школе…
— Ну, — презрительно фыркнул Федор. — Заладил: «школа», «дети». Нашелся новоявленный народник. Ты, если хочешь знать, боишься учиться дальше. Сам хорошо представляешь, что ассистенту или «вечному студенту» надо много работать, чтобы достигнуть цели. В конце концов, не все ли равно, где приложить силы?
— Все равно? — Сергей иронически взглянул Федору в глаза. — Здорово сказано! Как ты думаешь, ради чего тебя учили столько лет? Ради твоих прекрасных глаз? Или, может, для того, чтобы ты, Федор Токмарев, имея диплом, выгодно женился? Если бы у тебя было хоть немного гражданской совести, ты бы так не рассуждал.
— Ты уж слишком строго, Сережа, — сказала Катя Ванеева, худощавая блондинка.
— Ну, а как иначе, Катя? Что будет, если каждый начнет звонить со своей колокольни?
— Но ведь никому не возбраняется строить жизнь по-своему, — вставила Аня, пытаясь смягчить острый разговор.
— Я не понимаю… Неужели это преступление, если я буду просить, чтобы меня оставили в городе? У меня мама болеет, — рассуждала Катя.
— А я буду настаивать, чтобы меня оставили при институте, — решительно заявил Федор. — Что решит комиссия, мне наплевать! Меня приглашают на кафедру, Андреев поддерживает, и я не собираюсь упустить такую возможность. Она ведь не у каждого бывает, — добавил он, чтобы задеть Сергея.
— Признаю, признаю твой гениальный ум, — отозвался Сергей и отвернулся.
— Пойми, Сережа, что я не меньше тебя желаю работать. — Федору не хотелось ссориться. — Страна говорит нам: «Дерзай, твори!..» А ты! Когда же нам дерзать? Когда будет сорок? Одинаковых дорог для всех нет. Я не понимаю… Четыре года мы были друзьями, а под конец не поладили.
— Потому и не поладили, что были друзьями. Эх, Федя! И в науке можно найти свое место, да не так. За спиной Андреева в науку не проскочишь. Не знаю, как тебе доказать это… Да и не сумею, пожалуй.
— Постойте, ребята, — вмешался Николай. — Я тоже обвиняемый. Мне кажется, во многом прав…
Он недоговорил. Из директорской приемной показалась секретарша и, щуря близорукие глаза, сказала:
— Снопов.
Николай сунул кому-то свой портфель и торопливо пошел в приемную.
В кабинете за большим столом сидело несколько человек. Кроме директора, декана, заведующего облоно и представительницы обкома партии, был еще какой-то незнакомый человек с седеющими волосами и бледным усталым лицом.
«Из наркомпроса», — подумал Николай.
— Садитесь, товарищ Снопов, — предложил директор.