– Ты видел сегодняшнюю газету?
– Нет, а что? – поднял брови Хартфилд.
– Тот журналист снова выступил со статьей. Авария стала поводом продолжить материал. Поет дифирамбы нашему центру.
– А у тебя есть этот номер.
– Увы, нет, мне в ординаторской показали.
– Ничего, я получаю газету на дом. Вечером прочитаю.
– Если не заснешь раньше!
Иден рассмеялся. Неожиданно в дверь постучали.
– Кто это? – встрепенулась Ханна. – Опять вызывают?
– Не должно быть. Надеюсь, это моя пицца.
– Пицца?
– А что? Только на ней и живу вот уже неделю. Дома пусто… почти пусто; каждый раз открываю холодильник и понимаю, что там кое-что еще есть. Не решаюсь только посмотреть внимательнее, больно уж скверный от него запах.
Ханна чуть не прыснула со смеху. Хартфилд расплатился.
Почему мне не пришло в голову заказать обед на работу, подумала Ханна, тщетно пытаясь отвлечься от дразнящего пряного запаха. Ей давно хотелось есть, но только не в душной, шумной столовой. Она специально пришла сюда, в эту комнатушку, чтобы отдохнуть от людей. И застала здесь Хартфилда. Скорее всего, он тоже пришел сюда ради этого.
Ханна машинально следила за Иденом: вот он поставил коробку на стол, полез в шкаф за тарелкой, салфетками…
Хартфилд заметил взгляд девушки, взял вторую тарелку, отрезал один огромный кусок, потом второй. Ханна так устала, что не сразу сообразила, что он собирается ее угощать.
– Нет, Иден, не стоит, что ты… – слабо возражала она, а Хартфилд с иронией поглядывал то на нее, то на румяную, ароматную пиццу.
– Ты хочешь, чтобы тебя полдня откачивали нашатырем и холодной водой? – наконец сказал он с притворной строгостью.
– Нет, но…
– Тогда ешь!
Оба сидели и молча уплетали пиццу. Наедине они не встречались уже восемь дней, с тех пор как довольно натянуто расстались после его встречи с Джиной.
Несколько раз за это время Ханна ловила себя на том, что думает, чем бы обернулся этот несостоявшийся выезд на природу. Но всякий раз что-нибудь, в зависимости от обстоятельств, отвлекало ее: то брал свое сон, то лифт приезжал на нужный этаж, то входила медсестра и вызывала к больному… Наверное, это было к лучшему. Не стоит сосредоточиваться на пустых предположениях. Тем более что Хартфилд не возвращался к этому, да и ей не мешало бы поскорее все забыть.
Они работали бок о бок, виделись ежедневно, ежечасно, с того дня как авиакатастрофа перевернула размеренную жизнь клиники. Общения им было вполне достаточно. Оказалось, у них одинаковый подход к медицине, много общих идей, несмотря на то что опыта они набирались в разных концах земного шара, он – в Америка, она – в Европе. У операционного стола они понимали друг друга с полуслова.