– Вчера он нацарапал что-то на бумаге, пытался даже говорить, но получилось неважно; Нэнси Эванс сказала, что он расстроился… Еще бы, правая рука-то плохо слушается.
– Да, с ней предстоит повозиться… Спасибо, Сэнди, мы обсудим сегодня все его проблемы. А пока пусть он спит.
Ханна с удовольствием разбудила бы его сейчас, чтобы лично удостовериться в том, что «огонек вновь горит», как образно выразилась Сэнди О'Рурк. Для обожженного то был добрый знак. Медицина до сих пор не дала четкого объяснения, почему такие пациенты первые дни, а то и недели, проводят в состоянии прострации, близком к коме. Ни один врач не квалифицировал бы их полузабытье как кому, но родные в первую очередь предполагали именно это. Комы и боялась Кэрри Юбэнкс, глядя на своего лежащего в беспамятстве мужа. Джон был безучастен ко всем и ко всему, кроме боли, хотя получал огромные дозы болеутоляющих.
В таком состоянии пациенты обычно находятся до тех пор, пока не удалены первичные струпы.
«Кожа отмирает и травит тело. А когда струпы сняты, то и кровь оживает», – говорили старые санитарки в лондонской клинике, где начинала работать Ханна. Объяснение антинаучное, но приемлемое.
В ожоговом центре жизнь шла своим чередом. Выписались Крис Гарднер и Гленн Эйс, скоро поедет домой Шон Кэролл. Всем троим, конечно, еще придется вернуться в клинику для заключительных операций. Но это будет спустя лишь несколько месяцев.
У Ханны, помимо обожженных, было много и других пациентов. Пластическая хирургия помогает людям с косметическими недостатками, корректирует пороки развития гениталий, ликвидирует старые рубцы от неудачных операций. Пациентов у доктора Ханны Ломбард с каждым днем становилось все больше; к ней направляли больных из других городов и даже регионов.
Рассталась наконец с отделением и Дженис Питерс. Ханна и Хартфилд могли гордиться своей работой, хоть она и твердила, что поедет в Калифорнию, где ей сделают лицо фотомодели. К счастью, Ханне не без помощи Анны Галлахер, с которой Питерс очень подружилась, удалось убедить пациентку не тратить на это деньги. Расстались они тепло.
Оставался Джон Юбэнкс – совсем другой человек, совсем другая история. Этот тридцатипятилетний преуспевающий бизнесмен, точнее его организм, проявлял похвальную волю к жизни. И вот сегодня появились веские причины, чтобы удалить интубационную трубку и зонд, через который его кормили весь этот месяц. Хартфилд, на совещании узнав об этом, задумчиво сказал:
– Может, и пора. Безусловно, это укрепит его душевное состояние, стимулирует жизненные процессы, вот только сможет ли он нормально питаться?