Джонатан ещё раз обнял её и попятился к двери. Когда дверь закрылась, Анна зажгла новую сигарету. Из отъезжающей машины высунулась рука Питера, помахавшая ей на прощание. Анна со вздохом перевела взгляд на старый порт, куда в прошлом причаливали бесчисленные суда с эмигрантами.
– Почему ты вечно опаздываешь? – спросил Питер.
– На встречи с тобой?
– Нет, к самолёту, к обеду или к ркину. Люди назначают время встречи, но ты у нас не носишь часов.
– Ты – раб времени, а я сопротивляюсь неволе.
– Когда ты несёшь подобную чушь своему психотерапевту, он, к твоему сведению, не слышит ни одного твоего словечка. Он в это время прикидывает, сможет ли купить на заплаченные тобой денежки машину своей мечты и какую – «купе» или «кабриолет».
– Я не посещаю психотерапевта!
– Советую начать. Как твоё самочувствие?
– Лучше признайся, чем вызвано твоё бравурное настроение.
– Ты читаешь тетрадки «Искусство и культура» в газете «Бостон глоб»?
– Нет, – ответил Джонатан, глядя в окно.
– Дженкинс и тот их читает! Эта пресса меня прикончит!
– Неужели?
– Так ты читал?
– Разве что чуть-чуть, – сказал Джонатан.
– Помнится, в университете я тебя однажды спросил, спал ли ты с Кэтти Миллер, в которую я втюрился. «Самую малость», – ответил ты. Может, объяснишь наконец, что ты подразумеваешь под этими своими «чуть-чуть» и «самую малость»? Уже двадцать лет я ломаю голову… – Питер стукнул кулаком по рулю. – Нет, как тебе нравится этот заголовок: «Последние продажи аукционного оценщика Питера Гвела вызывают разочарование»? Кто побил продержавшийся десяток лет исторический рекорд стоимости картин Сера? Кто заключил самую роскошную за целое десятилетие сделку по продаже Ренуара? А коллекция Боуэна с Джонкингом, Моне, Мэри Кассатт и другими? Кто был первым защитником Вуияра? Сам знаешь, на сколько он тянет теперь!
– Питер, ты зря убиваешься. Дело критика – критиковать, не более того.
– На моём автоответчике четырнадцать тревожных сообщений от компаньонов в «Кристиз», вот что меня убивает!
Затормозив на светофоре, он разворчался пуще прежнего. Джонатан терпел это несколько минут, потом включил радио. Салон наполнился урчащим басом Луи Армстронга. Джонатан увидел на заднем сиденье коробку.
– Что в этой коробке?
– Ничего! – отрезал Питер.
Джонатан обернулся и стал весело перечислять:
– Электробритва, три драные рубахи, две штанины одних разорванных пижамных штанов, пара баш маков без шнурков, четыре письма в мелких клочках, и все это полито кетчупом… Ты сбежал из дому?
Питер изогнулся в кресле, чтобы сбросить картонную коробку с сиденья на пол.