Она очень любила своих родителей и всегда была послушной дочерью. У нее никогда не возникало желания поступать против их воли.
Но мужчина, которого она видела всего два раза, перевернул ее жизнь, и Гизела уже не могла понять, как ей себя вести. Но несмотря ни на что, она ощущала восторг.
Они выехали за пределы города, и дорога пошла в гору. Гизела подумала, что если бы еще не стемнело, в окно были бы видны те самые знаменитые виноградники, о которых говорил ей отец.
Он рассказывал, что молодые вина, называемые Heuriger, подают во всех местных ресторациях:
– В каждой делают свое вино и на жердях перед входом обязательно вывешивают виноградные гроздья, чтобы любой мог оценить их спелость.
Вспоминая рассказы отца, Гизела так задумалась, что не заметила, как лошади остановились на тихой улочке.
Она очнулась, только когда Миклош подал ей руку, чтобы помочь выйти из кареты. Он открыл перед ней ворота, ведущие во двор одноэтажного особнячка постройки прошлого века, и Гизела оказалась в саду.
Они направились к уютному особнячку, украшенному мозаикой из разноцветного стекла и множеством декоративных балкончиков, уставленных цветочными горшками. Столики, большие и маленькие, были расставлены по всему саду, и над некоторыми виноградные лозы образовали уютные и очень укромные беседки.
Хозяин, который, по всей видимости, хорошо знал Миклоша, с почтительным поклоном приветствовал гостей, выразив радость, что они почтили его скромное заведение своим присутствием.
Он проводил их в самый дальний уголок сада и усадил за столик, скрытый от взоров остальных посетителей.
– Папа часто рассказывал мне о таких ресторанчиках! – воскликнула Гизела, – И я всегда мечтала увидеть их своими глазами.
– Здесь подают местные гринзингские вина, а повар готовит просто великолепно. Я уверен, вы не будете разочарованы.
Гизела подумала, что она тоже в этом уверена, хотя в тот момент ей было не до еды.
– Ну вот, я снова вижу вас, и мы можем поговорить, – сказал Миклош. – Хотя я и побаиваюсь, что вы вдруг исчезнете, растворившись в воздухе, и оставите меня в одиночестве.
– Я не исчезну, – ответила Гизела. – Исчезаете всегда вы. Только что вы стояли рядом, и вот… вас уже нет.
– Скажите, что вы тогда почувствовали? Гизела замялась, подбирая слова:
– Я… мне кажется… что не стоит говорить об этом.
– Но я хочу знать, – настаивал он. – Я хочу знать, о чем вы подумали, после того как я вас поцеловал, я же знаю, что это был первый поцелуй в вашей жизни.
– Откуда вы знаете?
– Ваши губы были так сладки и невинны, – улыбнулся Миклош.