Бабка схватила ружьё, сползла с крыльца и, словно снайпер, стала целиться в животное.
Но свинья развила бурную деятельность, резво и с удовольствием гоняя оставшихся похитителей по огороду. Наталья хладнокровно, как профессионал, ловила врага на «мушку», перемещаясь на локтях и животе. Дося, наконец, настигла одного из нарушителей и, словно баран, подняла его «на рога». Последних у животного не было, и несчастный, перелетев через её голову, приземлился поперёк спины. Завизжали оба — и свинья, и человек. Дося стала кружиться, пытаясь сбросить свалившуюся на спину ношу, похититель же, боясь упасть, намертво хватался за что попало, щипаясь и кусаясь. Крик стоял такой, что во всех окрестностях решили, будто на посёлок напали террористы. Заланский бегал вдоль забора, не решаясь приблизиться к полю битвы, и умоляюще призывал Феодосию остановиться.
Всё это безобразие прекратил один-единственный выстрел, метко пущенный снайпером Натальей. Дося подпрыгнув выше дырявого забора, завизжала так, что в домах зазвенели стёкла. Тут же раздался крик Заланского.
— Убийца!.. Досенька, что с тобой, мой зайчик?
«Зайчик» подбежал к старику и увалился «умирать».
— Ты что наделала, Рэмба склерозная! Ты же мою Досеньку подстрелила!
Витольд Романович упал перед свиньёй на колени, ища смертельные раны. Дося заорала громче.
— Да ничего с твоим гибридом не сделается! Солью я стреляла, — Наталья радовалась, как ребёнок, — теперь твой гиппопотам надолго запомнит, что в чужие огороды лазить нельзя!
Старик больше не обращал внимания на соседку, он был занят решением вопроса как перенести Феодосию в дом.
Наталья оглядела свои владения, уже не печалясь о вытоптанном огороде. Незваные ночные гости наконец-то разбежались, прихватив раненого товарища, но на участке было ещё что-то. Бабка осторожно подошла, пригляделась, и узнала гостью Заланского, лежащую без сознания. Сначала Наталья захотела сказать об этом соседу, но, видя, что тот целиком и полностью занят спасением гадкой свиньи, вздохнула, и потащила Лину в свой дом.
* * *
— Андрей Владимирович, он приехал.
— Спасибо, Максим, я сейчас спущусь.
Дмитриев оторвался от созерцания коллекции нэцкэ и тряхнул головой, убирая длинные белые волосы, упавшие на лоб. Когда что-то лишало его душевного равновесия, он всегда рассматривал эти фигурки, несущие, как ему казалось, покой и какую-то древнюю мудрость. А восстановиться необходимо. То, что произошло на кладбище, было настолько неожиданным, настолько ему несвойственным, он так растерялся, что попросту сбежал. Сбежал!!! С самого детства Андрей уяснил для себя, можно сказать, впитал с молоком матери, что бежать от противников и проблем — наихудший выход из положения. Это стыдно, это недостойно, это, в конце концов, глупо! Бегство проблемы не решит! Он всегда презирал людей, прятавшихся от трудностей, а сейчас оказался в таком же положении. Андрей испугался. Да, да, испугался того, что позволил своим эмоциям взять верх! Впрочем, никогда подобных эмоций и не было. Он всегда держал себя в руках. И ещё к кому?! К какой-то негодяйке, которая, возможно, жестоко и безжалостно использует людей, и, разрушает то, что он так долго восстанавливал!