Он не должен был отказывать, Октавия знала это. Это конец. Их краткое воссоединение закончилось.
— Хорошо, — ответила она, собрав всю волю в кулак. — Я уезжаю. — Умом Октавия понимала, что Норт прав, а она — последняя дура.
Но сердцем ее тянуло остаться с ним, быть беспечной, бунтовать и рисковать.
Когда-нибудь, в один прекрасный день, она уступит и послушается своего сердца.
Когда-нибудь, в один прекрасный день…
Октавия очаровательна.
Норт смял карточку, острые углы врезались в ладонь. Его колотило от бешенства. По спине бежал озноб. Мысль о том, что Харкер приходил к Октавии, беседовал с ней, вызывала такие эмоции, которые Норт был не в силах описать.
Он мог бы убить Харкера. Убить и не почувствовать никакого раскаяния. Норту и в самом деле хотелось убить его. Он с наслаждением смотрел бы, как эта сволочь болтается в петле.
Если Харкер еще раз приблизится к Октавии, Норт своими руками задушит мерзавца.
Октавия.
Слава Богу, с ней все в порядке! Харкер появился здесь не для того, чтобы навредить ей. Во всяком случае, не в этот раз. Это было просто предупреждение. Чтобы Норт отступил, не то она пострадает. Харкер не получит такой возможности. Плохо же он знает Норта! У такой угрозы будет обратный эффект. Норт ни за что не отступит. Наоборот, он лишь утроит усилия, чтобы поймать Харкера. Любым доступным способом!
— Мы готовы.
Норт круто развернулся. Как ей удалось так незаметно подойти к нему?
Октавия застыла в дверях, у нее за спиной стояла ее крошка-кузина. На лице у Беатрис читалось полное замешательство. Что ей известно обо всей ситуации? Знает ли она, что они с Октавией любовники? Понимает ли, что Харкер представляет более серьезную угрозу, чем все дурацкие «воздыхатели», вместе взятые? Известно ли Беатрис, насколько глупо поступил Норт, позволив чувству к Октавии затмить себе разум?
Господи, ведь Норт совсем не глупый человек. Но Октавии удалось сделать из него дебила.
А теперь у нее хватает смелости стоять и смотреть на него так, словно она одна страдает и мучается. Она думает, что он жаждет отправить ее прочь? Так вот, он никогда не хотел отпускать ее от себя. Но еще ни разу обстоятельства вокруг них не складывались настолько серьезно. Ему вообще не нужно было тащить ее в постель. А что он устроил сейчас в гостиной? Взял Октавию, как зеленый юнец, не думая о том, что она тоже должна получить удовольствие, желая только избавиться от страха, охватившего его до глубины души.
— Как только соберутся мои люди, я провожу вас до дома.
Октавия расправила плечи.
— В этом нет необходимости.