По этой стороне подъем проходил успешнее. Возможно, Томас был прав. Она немного расслабилась, оперлась предплечьями на каменные перила и следила за ним.
— Было бы затруднительно объяснить твоей семье, как наследник Эффингтонов принял свою смерть.
Он что–то проворчал в ответ. Подниматься было явно тяжело, но мужчина одолел уже половину стены.
— Что я скажу твоей бабушке?
— Скажи ей, что я сошел с ума.
— А тебе не кажется, что ей это уже известно? — Марианна пожала плечами. — В конце концов, я знакома с тобой не так давно, хотя уже в момент нашей встречи знала, что ты безумен.
— И близко не так безумен, каким стал из–за тебя, — сказал Томас, переводя дыхание.
Девушка сдержала смех. Он взбирался немного медленнее, и Марианна заметила, что маркиз проверяет стебель, прежде чем перенести на него весь свой вес. Отлично. Она, право, не горела желанием увидеть, как он шмякнется на землю.
— Тебе помочь?
— Разве что у тебя имеется веревка под рукой.
— Я могу достать простыню, — воодушевилась Марианна.
Мужчина что–то проворчал, она не совсем разобрала слова, и подозревала, что это, вероятно, к лучшему. Попытка Томаса устроить ей приключение, похоже, оказалась более трудной, чем он ожидал.
Марианна сильнее перегнулась через перила. Он все еще был на добрых шесть футов ниже балкона.
— Что ты делаешь? — мужчина сердито посмотрел на нее.
Девушка протянула руку.
— Когда ты подберешься достаточно близко, можешь ухватиться за мою руку.
— Вернись назад, — резко приказал Томас. — Ты упадешь. Я упаду.
Стебель возле нее, один из самых толстых, задрожал, и еще несколько боковых ветвей отскочили от стены. И вдруг девушка заметила, что это была не единственная ветвь, которая больше не соединялась с домом.
— Томас, — медленно произнесла она, — думаю, тебе следует спуститься вниз. Немедленно.
— Не глупи, — пропыхтел он. — Я почти у цели.
— Я серьезно, Томас. Я действительно считаю…
Стебель оборвался, словно его подрезали, ослаб и заскользил вниз по стене, и Томас вместе с ним. Казалось, что все происходило невероятно медленно, во всяком случае, для нее. Для Томаса, несомненно, все выглядело совершенно иначе. Стебель, ветви и листья рухнули на землю. Ужасающий глухой удар эхом раздался в ночи, сопровождаемый возгласом «у–уф». Она сочувственно поморщилась.
Выглядело все плохо, но, по крайней мере, плющ не полностью оторвался от стены, и, вероятно, смягчил падение. Марианна тревожно всматривалась в кучу перепутанных стеблей и листьев.
— Томас?
— Я… в порядке, — приглушенно отозвался мужчина.
— Где ты?
Стебли зашевелились, и Томас выбрался на свободу. Он без энтузиазма помахал ей.