— Я… в порядке.
— Томас?
Пошатываясь, маркиз обогнул угол дома, и до Марианны донеслись его слова:
— Я… в порядке.
Определенно, он был совсем не в порядке. Скорее всего, Томас был весь в ссадинах, царапинах и ушибах, хотя не было похоже, что он что–то сломал или как–то серьёзно пострадал. Если не считать его раненой гордости, разумеется.
Довольно с Томаса. И с приключения тоже довольно.
Марианна улыбнулась в темноте. Это, право, было весьма мило с его стороны. Не глупо ли и дальше отвергать его предложение? Возможно. Она проникновенно, тяжело вздохнула. Однако Томас её не любит, и даже его галантная попытка пуститься в авантюру не могла компенсировать этого.
Из комнаты донеслось тихое постукивание.
Томас?
Девушка вернулась внутрь, пересекла комнату и распахнула дверь.
Перед ней стоял Томас с весьма ошеломленным видом.
— Я… в порядке.
Даже при слабом свете камина было видно, что он чувствовал себя далеко не хорошо. Рубашка его была разорвана, одно плечо обнажено, а бриджи порваны.
У Марианны защемило сердце при взгляде на него.
— Боже милостивый, Томас!
Томас протянул ей букет, такой же истрепанный, как и его даритель.
— Твой символ.
— Он, м–м, прекрасен. — Одной рукой девушка приняла то, что осталось от цветов, другой — втянула мужчину в комнату, и ногой закрыла дверь.
— Сядь. — Она толкнула его в кресло, и Томас, ни чуть не возражая, опустился в него. — Давай–ка посмотрим, в каком ты порядке.
Марианна отложила в сторону растрёпанный букет, зажгла свечу и поставила ее на столик возле мужчины. И пожалела об этом.
В темноте маркиз выглядел значительно лучше. Там, где была разорвана рубашка, руки и грудь изуродовали болезненные царапины. Лицу с шеей повезло немного больше. Девушка подняла и осмотрела его ладони. Они были в мелких порезах и ссадинах.
— Выглядишь так, словно на тебя напала злобная кошка.
— Это цена, которую приходится платить за приключение, — слабо усмехнулся Томас.
— Ох, Томас, ты безумен.
— Сладкое безумие, — прошептал он.
Марианна выпустила его руки и пошла за наполовину наполненным водой кувшином, стоявшим в миске на комоде. Она налила в миску воды, взяла мягкую мочалку, затем вернулась и опустилась перед Томасом на колени.
— Возможно, будет больно. — Девушка намочила губку и легко коснулась ссадин на его груди.
— Ой! — вскрикнул мужчина и сел прямо. — Прекрати!
— Тихо. — Она толкнула его назад. — Их надо обработать.
— Но это же больно, — произнес Томас точно как мальчишка, которым он был, когда последний раз взбирался по плющу.
— Это цена, которую ты платишь за приключение, помнишь? — Марианна села на пятки и нахмурилась. — Я ничего не могу сделать, пока на тебе рубашка. Сними ее.