Огастин кивнул; нетрудно было заметить, что он весь напряжен, как часовая пружина.
— Мы, видите ли, пропустили восьмидесятые годы. И девяностые, — сказал Льюис. — Ну а в наше время таким парням, как вы, позволяли жить в Лагере-четыре круглый год. — Выдающееся положение: в спасатели всегда брали только лучших из лучших.
Имя Огастин пробудило в памяти Хью отзвук какого-то скандала или эпопеи. Но он слишком давно пребывал вне клана, не общался с людьми, для которых восхождение было главным делом жизни, более важным, чем сама жизнь.
Огастин решил взять быка за рога.
— Вы видели ее последним, — сказал он Хью.
Он не спросил о «ней». Очевидно, тело все еще искали. Но в тоне отчетливо слышались обвиняющие нотки.
— Я рассказал все, что знал, — ответил Хью. — Но согласен ответить и на ваши вопросы. Садитесь. — Он махнул рукой бармену, чтобы тот принес Огастину обещанное пиво.
— Я не собираюсь сидеть здесь, — сказал Огастин. — Просто хочу услышать все это прямо от вас.
— Да сядьте же, черт возьми.
Огастин опустился на табурет, но сохранял дистанцию между собой и двумя пожилыми мужчинами: скрестил руки на груди, не поставил локти на стол, не наклонился к собеседникам. Его настороженной бдительности мог бы, пожалуй, позавидовать и наемный убийца. Но Хью заметил, что его взгляд остановился на фотографии.
— Анасази, — пробормотал Огастин себе под нос.
И сразу эти люди стали более понятными для него.
Появилось пиво, а заодно и два стакана тоника, хотя его никто не заказывал. Бармен стиснул ладонью загривок Огастина — никаких грязных намеков, — убрал руку и скрылся из виду. Через минуту репортаж с турнира по гольфу прервался, звук стих и экраны почернели. Им дали возможность поговорить спокойно.
— Чем я могу вам помочь? — спросил Хью.
Он искренне надеялся, что Огастин явился сюда не для того, чтобы вербовать их в горноспасатели. Он успел здорово устать. Стать причастным к ее тайне ему пришлось лишь вследствие непредсказуемой аберрации. Добавить ему было совершенно нечего.
— Вы сказали, что у нее были бусинки в волосах.
— Маленькие каменные бусинки. — Хью показал пальцами размер. — Из бирюзы, нефрита и агата. Очень миленькие.
— Но вы сказали, что она была шатенкой.
— Совершенно верно.
— Не блондинка? Может быть, волосы были испачканы кровью? — Огастин держал спину все так же прямо, но в тоне угадывалась сильная растерянность.
«Надежда, — сказал себе Хью. — Этот человек рассчитывает обрести надежду».
— Шатенка. Светлая шатенка, — сказал Хью. — Хотя не знаю, может быть, темная блондинка.
Огастин собрался с силами. Он отказался от надежды.