— Похоже на греческую трагедию, — заметила я.
— Да, нам недостает только „бога из машины" или какого-нибудь подмоченного олимпийца, дабы поставить все точки над „i".
От неожиданности я уставилась на Картера, а он усмехнулся, покосившись в мою сторону:
— Я посещал еще пару курсов, помимо изучения имущественного права.
Мы свернули с шоссе на узкую, без указателя, песчаную дорогу, бегущую, казалось, бесконечно через черные леса, такие густые, что местами деревья смыкались вверху и складывалось впечатление, будто мы движемся в тоннеле. Свет фар выхватывал из тьмы желтеющие папоротники, высокие сорные травы, поросшие ежевикой и куманикой обочины, а время от времени — вспыхивающие глаза мелких лесных жителей, проносящихся через дорогу прямо перед машиной.
Неожиданно я увидела лисицу, рыжую, пушистую, красивую, застывшую с поднятой передней лапкой, как будто указывающей на травяную опушку. Секунда — и зверек растаял во мгле.
— А мы увидим оленя? — Мое сердце все еще гулко билось от внезапной встречи с лисой.
— Не на дороге, во всяком случае, — отозвался Картер. — Год был влажным, и у оленей сейчас достаточно корма. Они, как правило, не отходят дальше чем на две мили от своей территории, подобное случается только во время страшного голода.
Внезапно тьма впереди рассеялась, и на огромном, залитом серым светом пространстве я впервые увидела охотничий дом „Королевского дуба". Он оказался огромным. С массивной двухэтажной центральной частью из серебряных от возраста бревен, с длинной верандой, поддерживаемой мощными кряжами, и с двумя примыкающими приземистыми разбросанными крыльями. В больших окнах — свинцовые переплеты и ромбовидные стекла, как в больших коттеджах в Пэмбертоне. Огромные каменные трубы прерывали через определенные промежутки линию массивной, поросшей мхом щелистой крыши.
За домом в слабом утреннем свете несколько приземистых зданий расположились, как спящие животные, а в стороне, слева, стоял еще один двухэтажный небольшой бревенчатый дом. Джипы, лимузины и фургоны останавливались на огороженной жердями и посыпанной гравием круглой площадке перед домом. В одном из окон первого этажа горел свет, и тонкая струйка белого дыма поднималась вверх из-за надворных построек. Вокруг царила безграничная звонкая тишина, и лишь откуда-то доносился лай множества собак.
— Все это похоже на пограничный сеттльмент, маленький городок, — прошептала я, глядя на громаду охотничьего дома.
— Город-государство, — сказал Картер. — Так оно и есть — поместье почти полностью обеспечивает себя. Здесь даже собственный генератор есть, а еще электростанция и колодцы питьевой воды. Клэй может переждать здесь Армагеддон. Это практически феодальное поместье; помимо постоянных работников в нем есть поселение негров — вверх по реке, там, где начинается Козий ручей, — они живут в этих местах уже около двухсот лет. Владение такое большое, что некоторые чернокожие старики даже не знают, что живут на землях плантации. Они думают, что мистер Клэй просто владелец старого бревенчатого дома и надворных построек вниз по ручью. Да и он никогда не говорил им об этом, он заботится о чернокожих так же, как все Дэбни до него, — платит их налоги и старается обеспечить медицинским обслуживанием, когда они в этом нуждаются, позволяет круглый год ловить столько рыбы и дичи, сколько им нужно. Я знаю, это звучит как-то слишком „Старый Масса",