Он вошел, тоже, как флагом, размахивая другим бланком.
— Ага! — выкрикнул он еще на пороге. — Конечно, ты сейчас же бросишься к нему? К этому…
— Да. Конечно. Вот телеграмма. Я работаю почти год и имею право на отпуск.
Он взял телеграмму, которую она протянула ему, но читать не стал. Просто разложил на столе оба бланка. Она прочитала: «Прошу предоставить возможность доктору Асе Владимировне…»
— Имеешь право, — подтвердил он. — Ну конечно. И я имею право ждать тебя здесь. — Улыбнулся и добавил: — Один из тех случаев, когда медицина бессильна.
И только сейчас Ася впервые пожалела его и рассердилась за это на себя. Как она посмела унизить своей жалостью этого хорошего, любящего ее человека? Но что она могла сделать!
— Спасибо тебе… — пробормотала она растерянно.
— За что же?
— Не знаю. — Но она знала, за что ей надо благодарить его. Если бы не он, то неизвестно, что бы сейчас с ней было. Мог бы появиться другой, которого бы она полюбила или просто ей показалось бы, будто она полюбила. Что тогда? Тогда бы не было Сени. Не было бы того самого главного, чем она жила все эти годы. Сейчас она точно знала, что это именно так. Дима Селезнев помог ей, он охранял ее для другого. Вот за что она была благодарна, и очень хорошо, что он не понял ее обидной благодарности.
Но он понял и не обиделся.
— Ладно уж тебе. Ну, чего ты там сопишь в коридоре? — спросил он, распахивая дверь.
У порога стоял Артемка, подняв руки с растопыренными пальцами, чтобы всем было видно, какие они у него чистые. Ася очень обрадовалась, усадила мальчика на стул и засуетилась, разыскивая все необходимое для оказания первой помощи. Не теряя даром времени, Артемка выпытал у главного начальника всех врачей, что надо делать, чтобы уберечься от «этой ди-зен-те-рии».
— Как тебе сказать? — задумался Дмитрий Дмитриевич. — Руки надо мыть и не пить сырой воды…
— Вон чего… — презрительно протянул Артемка. — Это и так все знают…
В комнате остро запахло йодом. Ася строго сказала:
— Ну, довольно тебе тут рассуждать. Давай ногу.
— У-юй! Щиплет как…
— Терпи. Другой раз не будешь терзать чужую кошку. Можешь идти. Палочку эту брось в ведро в коридоре.
Артемка ушел. Дмитрий Дмитриевич сказал:
— Я дам команду, чтобы все тебе сразу же оформили. Когда едешь?
— Если успею, сегодня вечером. Проводишь?
— Счастливо, — проговорил он и, не взглянув на Асю, стремительно вышел.
«Ну и хорошо, — подумала Ася. — И давно бы так ему обидеться». По крайней мере, себя-то ей винить не в чем, — ничем его не обнадеживала. Но все же ей стало не по себе. Она распахнула окно в палисадник. Сквозь пыльную листву акаций была видна широкая сельская улица, еще по-утреннему свежая и тихая.