Он откинул полог алькова. Прохоров опустил шторы.
— Теперь расскажите, что было.
Прохоров взволнованно передал все виденное. Доктор слушал его внимательно, потом на мгновение задумался, после чего спросил:
— Как вы думаете, сколько времени могли продолжаться его опыты?
— Со дня знакомства, то есть три-четыре месяца.
Переверзев покачал головою, но затем успокоил:
— Ничего! Мы, может быть, поможем ей. Пусть теперь она спит; надо совершенно устранить его влияние. Сейчас я сделаю ей соответственное внушение, а потом, когда она проснется, было бы хорошо перевести ее в совершенно иную обстановку.
— Мы это можем сделать сейчас, — сказал Пафнутьев. — Автомобиль здесь, я возьму номер в "Большой Московской" гостинице, и она очнется там.
— Это было бы хорошо. Сейчас я сделаю ей внушение. Одну минуту.
В это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Чемизов, но тотчас остановился, словно парализованный.
— Негодяй! — воскликнул Прохоров, быстро подходя к нему. — Теперь все ваши проделки открыты. Вор, убийца, мерзавец!
Но Чемизов не дослушал его обвинений и быстро повернул назад.
— Он убежит! — растерянно сказал Прохоров.
— Не беспокойтесь! — ответил Патмосов. — За ним есть надзор. Давайте думать о ней, — и он указал на Дьякову.
Доктор наклонился над молодой женщиной и сказал:
— Когда вы проснетесь, то должны помнить, что вы — Елена Семеновна Дьякова. Кто — вы?
— Васса Алексеевна.
— Неправда! — перебил Переверзев резким голосом. — Вы — Елена Семеновна Дьякова. Повторите!
— Я — Елена Семеновна Дьякова.
— Да! Вы приехали из Петербурга.
— Я приехала из Петербурга.
— С негодяем Чемизовым.
— С негодяем Чемизовым.
— Вы должны будете вспомнить все, что он приказывал вам. Поняли?
— Да.
Переверзев выпрямился.
— За успех еще не ручаюсь. Она будет спать еще долго. Я часов в шесть приду к вам в "Большую Московскую" гостиницу. А теперь везите ее.
Прохоров горячо пожал ему руку.
— Доктор, вы думаете, что она совсем будет освобождена от его влияния?
— О да, несомненно! Но для этого надо время. Необходимо чем-нибудь рассеять ее, отвлечь ее мысли.
— А на ее здоровье это сказалось сильно?
— На нервной системе отчасти, но и это пройдет, едва она освободится от его влияния. Необходимо увезти ее сейчас же, да так, чтобы тот господин не знал, где она находится.
— Я понял.
— Оденем ее и повезем, — сказал Пафнутьев. — Я уже заказал номер и автомобиль.
Они бережно завернули Дьякову в ее дорогое манто, надели на нее шляпу с вуалью, взяли под руки, осторожно вывели из грязных номеров и усадили в автомобиль. Прохоров сел рядом с нею, а Пафнутьев — напротив.