– Что у вас в холодильнике есть? – спросил он у сонного вида девицы, торгующей в палатке.
– У нас есть все, – вяло протянула она. – На витрине все выставлено, выбирайте.
– И что, прямо все-все-все, что на витрине, есть в холодном виде? – недоверчиво переспросил Сергей.
– Все, – твердо ответила продавщица.
– И минералка без газа?
– «Вера» и «Святой источник». Вам какую?
– Давайте «Источник». Сколько с меня?
Девица назвала цену. Сергей долго рылся в кошельке, отсчитывая деньги, при этом приговаривал что-то забавное, хитро поглядывая на разморенную духотой девушку, и в конце концов втянул ее в разговор. Начали, естественно, с обсуждения вопроса о том, как идет торговля в такую жарищу, потом плавно перешли к постоянным покупателям – работникам близлежащих учреждений. А потом Сергей, увидев, что настороженность его собеседницы пропала, признался в своих истинных интересах.
– Ой, из милиции! – Девица отчего-то всплеснула руками и рассмеялась. – Неужели таких маленьких в милицию берут?
– Конечно, еще как берут. Специально, чтобы никто не догадался, что я из милиции, – доверительно сообщил Зарубин. – Так как, Лялечка, вспомним что-нибудь про вчерашний день?
– Да чего там вспоминать-то, – она удрученно вздохнула, – мертвый был день, конторы не работают, а жильцы все на дачах отсиживались. Город-то пустой, вот и у меня торговля не идет.
– Тем более, – оживился оперативник. – Значит, покупателей было мало, вот их всех и вспомните. Особенно утренних, тех, которые к вам подходили до того, как машину рвануло.
– Пацан был, точно помню, и как раз перед тем, как грохнуло, – уверенно сказала Лялечка.
– Что за пацан? Маленький?
– Да нет, не то чтобы очень. Лет восемнадцать, а может, и больше. Он вообще-то худенький такой, субтильный. Но когда наклонился к окошку, я заметила, что чисто выбрит. То есть не детское личико, а бритое, понимаешь? И лицо очень напряженное, у детей такого не бывает.
– Замечательно! – обрадовался Сергей. – Еще что можешь про него сказать? Как одет был?
– Одет обыкновенно, шорты светлые и майка с какой-то надписью, я не разобрала. Да, в руке шарик крутил. Я еще подумала, зачем ему шарик?
– Какой шарик?
– Красненький.
– Большой?
– Да нет, вот такой, – Лялечка сложила большой и указательный пальцы, обозначая диаметр шарика. – Вроде пластмассовый.
– И ловко крутил?
– Еще как! – Лялечка завистливо вздохнула. – Если б я так умела, я бы не сидела тут, а в цирке выступала. Прямо Акопян.
«Акопян, значит, – с удовлетворением подумал Зарубин. – Чтобы так работать с шариком, нужно постоянно тренироваться, все двадцать четыре часа в сутки. Стало быть, можно говорить о привычке. Уже что-то».