По утрам Элейн спала допоздна. Ее тело стало неповоротливым и грузным; она постоянно ощущала усталость. Солонину, зимнюю пищу, она не принимала; не для нее была и неподвижная, тесная жизнь в ограниченном мирке замка. Она соскучилась по езде верхом; ей хотелось, чтобы дочери были рядом. Вокруг нее были камеристки, слуги и прочие домочадцы. Муж каждую ночь спал у нее под боком, обнимая ее живот, как свою собственность, а она постоянно испытывала невыносимую тоску одиночества. Ее возлюбленный не возвращался. Элейн не носила подвеску, – она боялась, что Малкольм увидит ее и обо всем догадается, – но держала ее недалеко. Александр не приходил.
Зато появлялась другая гостья – и в сумерках, и при свете холодного зимнего солнца. Гостья, которую никто, кроме Элейн, не видел, – женщина, что обычно приходила в черном бархатном платье. Но теперь она была в белом, с серебром. Она улыбалась, и Элейн понимала, что в Фолкленде ей хорошо и она счастлива тут. «Кто ты?» – громко спрашивала ее Элейн, но дама бесшумно скользила над заснеженными садами и растворялась в белом сиянии снегов.
Мари…
Возможно, она сама придумала имя для этой женщины-призрака, с которой ее связывали узы крови и судьба. Она была с Элейн повсюду – в Фозерингее, в Фолкленде; делила с ней горькое одиночество в замке Лох-Ливен и в долгие годы невзгод всегда была для нее утешительницей.
Проходили неделя за неделей, но от Ронвен не было никаких известий. Поначалу Элейн ждала, особенно не волнуясь. Ей было чем занять свои дни. Она ходила в конюшню навещать лошадей, застоявшихся в своих стойлах, и следила за хозяйством в замке, впервые за все время приняв на себя хозяйственные обязанности жены Малкольма. А тот на радостях доверил ей ведение всех денежных расчетов в своих владениях. Графство Файф не было ни слишком обширным, ни богатым. Оно являлось одним из семи небольших древних графств, составлявших Шотландское королевство, и было крошечным по сравнению с бывшими владениями Элейн, которыми она правила в качестве графини Честер. Но в Шотландии графы Файф были облечены властью и пользовались огромным влиянием и, что важнее всего, их почитали особо, так как по старинной традиции им было дано право входить в святилище под Священным крестом клана Макдаффа и при пронации возлагать корону на главу нового короля.
Элейн охотно занималась хозяйством, но если ей порой недоставало чего-то, так это уединения. Она ни на минуту не могла остаться одна, чтобы посмотреть в огонь или в чашу с водой там прочесть, что происходит с Ронвен; она не могла вызвать дух Александра. Ночь за ночью она лежала с открытыми глазами, слушая равномерный храп Малкольма у себя над ухом, ворочаясь с боку на бок на пуховой перине, чтобы ее телу не было так тяжко ощущать его собственное бремя. Над замком завывали зимние ветры; они гуляли по равнинам срединных земель Файфа и били в обледеневшие стены крепости.