– Судя по тому, как он ее обнимает и как она на него смотрит, они были очень даже близко знакомы.
– Я вас уверяю, что-нибудь выяснить у него – то же самое, что допросить бабушкин фикус. Он не более разговорчив, чем среднестатистическое растение.
– Допустим. Но ведь можно что-то узнать от окружающих.
– Ой, Надежда Николаевна. Не видели вы эту окружающую. Такая зараза! И ничего она не знает. Недавно она в той квартире появилась… А соседку я спрашивала. Она говорит, что никого у него не было, женщины то есть.
– Значит, скрывал, – констатировала Надежда. – Разберемся сами.
– И каким это образом? – в сомнении протянула я.
– Смотрим на фотографию. Что мы видим? Во-первых, дама сердца твоего инвалида явно не соотечественница.
– Вы думаете?
– Что ты заладила вопросом на вопрос отвечать! – рассердилась Надежда. – Сама прикинь. Загар явно не у бабушки в деревне получен, средиземноморский загар-то. Да и у него, кстати, тоже. Чтобы так загореть, надо очень даже приличное время на море провести. Дальше, зубы, смотри, какие белые, кожа гладкая. Есть и у нас красивые женщины, не спорю, но таких ухоженных редко встретишь, климат у нас не тот. Во-вторых, женщина на фото далеко не простая и не бедная, а это уже хорошо: про богатых людей легче найти информацию. Это бедных людей никто не знает, а богатые все на виду: дома, машины, яхты… Кстати, о яхтах. Видишь название яхты на спасательном круге?
– «Esperanza», – прочитала я.
– Тогда все в порядке. Большая морская яхта «Эсперанца». Для знатока это все равно, что имя и фамилия владельца.
– И где же мы найдем такого знатока? Пойдете в яхт-клуб? – съязвила я, намекая на Надеждин поход в общество кактусоводов.
Не понимаю, что на меня нашло. Совершенно незачем было подначивать Надежду Николаевну, человек хочет мне помочь, а я хамлю. Но при виде солнца и моря на фотографии и счастливых лиц Саши и его дамы во мне нарастало неприятное чувство – так не бывает с простыми людьми. И действительно, я вспомнила, как он сидит сейчас там, в углу дивана, и этот страшный огонь в его глазах… Ему есть о чем жалеть. И я усовестилась.
Надежда Николаевна сделала вид, что не заметила сарказма в моем голосе, и продолжала:
– Искать никого не надо: мой старинный приятель Валя Голубев на этих посудинах просто помешан. Раньше журнал «Катера и яхты» был для него тем же, что Библия для верующего. А уж теперь-то столько разных журналов есть! Так что он сразу нам расскажет, кому эта «Эсперанца» принадлежит, к какому порту приписана, сколько развивает морских узлов в час и все такое прочее. Сам не знает – мигом нужного человека найдет.