Один стражник торопливо подчинился жесту капитана гвардии. Ковелл с любопытством посмотрел на капитана, думая, как тот отреагирует, когда Ковелл займет его место. Похоже, он будет просто убит этой новостью.
Бранн Райланд не стал ждать, когда его племянницу приведут к нему. Он вышел вперед, на нем был костюм из тончайшей шерсти черно-серебристого цвета. Не обращая внимания на девушек, сидевших верхом на лошадях, одна из которых была близка к обмороку, а вторая тихо всхлипывала, он остановился перед Ковеллом и стал разглядывать девушку, сидевшую впереди него. Она была красива, черты ее лица напоминали Дару, сходство было настолько сильным, словно его сестра сидела здесь. Но у этой девушки были черные волосы. И глаза, серебристые глаза, которые молча проклинали его.
— Ты дочь моей сестры, — медленно заявил он, точно заверяя самого себя, что так оно и было.
Девушка подняла подбородок:
— Я дочь своего отца.
Бранн Райланд услышал зов в ее голосе, увидел враждебность и презрение в ее лице. Он улыбнулся, точно насмехаясь над собой. Неужели он действительно думал, что эта девочка могла вернуть назад все эти растраченные годы? Она была дочерью своего отца. Она не может вернуть Дару и вернуть ему его молодость.
Он медленно повернулся к Ковеллу, ничто не отражалось на его лице.
— Так ты оказался удачлив, не так ли?
Ковелл ничего не ответил, неожиданно подумав, не оказался ли он в дураках. Не убьют ли его сейчас?
Но нет, Райланд улыбался, хоть и с горечью.
— Ну что ж, мой капитан, давай посмотрим, принесет ли тебе твое сердечное желание больше удовлетворения, чем мне.
— У меня есть еще одно, мой лорд. — Ковелл даже сам удивился своей смелости, затаив дыхание, когда Чилтон снова повернулся к нему, приподняв одну бровь. Ковелл махнул рукой в сторону молоденькой служанки, которая начала плакать, как только они въехали в ворота, уверенная в том, что ее жизни теперь пришел конец, раз они оказались в руках англичан. — Эту девушку — себе в жены.
Бранн с безразличием пожал плечами.
— Возьми ее. Да и лошадей тоже. Мне это не нужно. — Он взглянул на слуг, выбежавших из дома. — Проводите внутрь мою племянницу и ее компаньонку и позаботьтесь о них.
Они молча расступились перед ним, и он прошел в свой кабинет, плотно закрыв двери из орехового дерева. Он ожидал от девушки ярости. Он ожидал, что она будет его ненавидеть. Но чего он совсем никак не ожидал, так это полного безразличия, которое он ощутил, когда смотрел на нее. Он надеялся почувствовать родство, какое он чувствовал к Даре. Но Дара ушла, а ее дочь не могла заменить ее. Что же теперь ему делать с этой девушкой?