– Дядя Гена, а, дядя Гена! Дядя Гена, подсадите!-услышал он отчаянный призыв и оглянулся в сторону детской площадки. Там среди песочниц, качалок и прочих Малышевых сооружений высился турник, рассчитанный на взрослый рост. Возле этого турника толпились мальчишки, а самый маленький из нихМишка, старый знакомый Геннадия Павловича, и взывал к нему.
Геннадий Павлович подошел к ребятам.
– Что тебе, Михаил?
– Подсадите меня на турник, дядя Гена,попросил Мишка. – А то мне не допрыгнуть, а они не подсаживают и по столбу влезать не дают!
– И не подсадим! – забасил самый рослый из мальчишек.-Мы тут с Валькой на спор подтягиваемся, по три попытки у каждого, а тебе, слабаку, в жизни не подтянуться. Будешь болтаться, как сосиска!
Компания обидно захохотала. У Мишки на глазах навернулись слезы.
– Еще неизвестно, кто сосиска! Подсадите, дядя Гена!
– Погоди, Михаил, не горячись,-положил ладонь на его белобрысую макушку Соловцев. – Сколько у тебя лучшая попытка? – спросил он рослого мальчишку.
– У Сашки-шесть!-хором ответила компания.
– А у Вальки?
– У Вальки-семь. У них еще по одной попытке осталось!
– Ну, братцы, вряд ли вам сейчас удастся улучшить результаты. Отдохнуть надо. А пока отдыхаете, давайте предоставим одну попытку Мишке. Пусть повисит, жалко, что ли? Действуй, Михаил!
Он подхватил мальчишку под бока, приподнял, и тот, уцепившись за перекладину, повис, извиваясь и дергаясь, стараясь подтянуться.
– Виси, виси… – поддразнил его здоровяк Сашка.
Но, ко всеобщему удивлению, Мишка дотянулся подбородком до перекладины, запрокинув голову и вытянув шею.
– Раз, – насмешливо сосчитал Сашка.
Второго раза, судя по всему, не предвиделось. Мишка болтался на вытянутых руках, изо всех сил стремясь вверх, поджав для облегчения веса голенастые ноги с пятнами зеленки на ссадинах.
– Да прыгай уж, хорошо хоть раз выжался, – снисходительно сказал Валька.
Но Мишка не спрыгивал, упрямый был парнишка. Геннадий Павлович смотрел на него с одобрением.
– Давай, Михаил, на форсаже!-сказал он непонятно. – Ну!
И вдруг, перестав извиваться и дергаться, Мишка согнул руки в локтях и по всем правилам приподнялся над перекладиной. И не до подбородка приподнялся, а до груди.
– Два!-улыбнувшись, сказал Геннадий Павлович.
– Три!-хором крикнула компания пару секунд спустя. А Мишкина белобрысая голова уже торчала над перекладиной.
– Четыре!
– Стоп!-скомандовал Соловцев в тот момент, когда Мишка находился в нижней стадии жима, вися на вытянутых руках. – Норма!
Мишка, расцепив пальцы, бухнулся на землю, но тут же вскочил, счастливый и ошалевший.